В тот день, как обычно, перед Стеной Плача в Иерусалиме толкалось много народу. Автобусы подбрасывали туристов пачками и, фырча, отъезжали, оставляя их на попечение гидов.
Гиды выбрасывали над головой зонтики, палки с шарфиками и прочие знаки отличия от других и пытались перекричать общий гул, надрывая лужёные глотки. Рассказывали про историю.
Смотрю, мечется пожилой мужик с седой головой. Полный, с животиком и одышкой. Вижу, что потерялся. Глазами зыркает по сторонам и утюжит толпу, снуя между людьми. Сразу вижу, что русский. И по одежде и по глазам. Их ведь в любой толпе видно.
А я таких за версту вижу, потому что это потенциально мои клиенты! Машину я обычно ставлю у Яффских или Мусорных ворот Старого города, а оттуда хоть по всей стране развози. Смотрю, постепенно впадает мой клиент в панику. Уже и за сердце стал хвататься! Я – к нему. – Потерялся? – спрашиваю. – Ага. – А откуда сам? – Сибирский я, из Энска. – Да ну! Земляк, значит. – Ой! И вы тоже? Потерялись? – Нет, я давно в Израиле. А вы в гостях? – Ага. У дочки. В Ашдоте. – В Ашдоде, значит. А вы что, отстали от экскурсии? – Ага. От неё. Мы, значит, зашли в этот… как его?... в Храм. Все пошли на выход, а там толпа, уйма народу, не протолкаться. Вот. А я там уже был, в Храме-то. В прошлом годе. Дай, думаю, выйду отсюдова, то-есть, через вход, там народу поменьше было. Ну, и пошёл. Вышел и жду. А они дальше ушли. К Стене Плача. А я походил, походил вокруг, смотрю – их нет. Ну и конечно сюда, тоже к Стене. А их тут и нету. Уехал автобус, видать. А там жена. С мобильником. А у меня ни мобилы нет, ни понятия, куда идти. Вот. Хожу тут. Не знаю, куда податься. И чего делать? – А деньги есть? – Это да. – Могу отвезти в Ашдод. Я –таксист. – Ой, правда? Отвезите, пожалуйста. Спасибо. А то я растерялся.
Странное у меня к нему отношение. С одной стороны… С другой стороны… Но судите сами. Я не возражаю, когда женятся между собой двоюродные брат с сестрой. Кто я такой, чтобы возражать? Не Бох, не Цар и не Херой. Но мне это противно, я извиняюсь.
Да нет, я всё понимаю, в галуте евреи должны были сохранять генофонд… я понимаю. Теоретически. Но когда это вижу в натуре, меня тошнит. Странно это и не по себе. Бррр… Это раз.
– Я не борец, – говорит он мне. Да, я вижу. Не борец. Движения вкрадчивы. Интеллигентность налицо. И на лице. Приятная улыбка. Тихий голос с интонациями. В соответствии с моментом. Там был коммунистом. – Ну, а как же? Я же был зам. Главного редактора. А как же? Иначе нельзя.
Да, я понимаю. Да. Дада. Дадада. Я понимаю.
Ну, а я был Главным Конструктором. Подо мной были сотни людей. Но я отказался вступать в партию ещё на исходе комсомольского возраста. Да, да. Я понимаю. Там же был журнал. И газета какая-то. Республиканская. В этом… В Узбекистане. Или Киргизстане. Да. Я понимаю. Нельзя иначе. Впрочем…. Ну, ладно, проехали. Подташнивает от раздумий. Здоровье дороже.
– Я никогда не плыл против течения. А зачем? Я не герой. Я тихий еврей. Для чего? Работал себе тихо. Коллектив женский. Сплошь. Я был начальником. Дача двухэтажная за городом в прекрасном месте. Дом отличный. Машина была двадцать пять лет. Правда, Жигули. Всё продали, когда дети собрались. И поехали. – А если бы дети не поехали? – Так там плохо стало. Правда, врать не буду, антисемитизма там не было. Это точно. Все эти узбеки, киргизы, казахи к евреям относились лучше, чем к русским. – Почему? – Ну, наверно, считали русских завоевателями. Я не буду врать. Зачем поклёп наводить? Но мне с ними было хорошо. Нет, я бы, наверное, не поехал, если бы не дети. Дети собрались, и мы с женой за ними. Это жена, которая кузина. Двоюродная сестра, – вспомнил я. Фу ты… Но смолчал. А зачем? И кто я такой?
– А потом, у меня отдел-то был сельского хозяйства. Методы посевов. Прополки. Современные методики выращивания злаков. В таком духе. А что? Республиканская газета. Престиж какой-никакой. Объездил на машине всё вокруг. Иссык-куль! Какая красота!
– Так у тебя детей сколько? А то вижу всё время только дочку с мужем. – Двое. Сын есть ещё. Но его жена нас невзлюбила. И мы с ними не общаемся. Вообще. Они не звонят, и мы не звоним. Живут недалеко от нас. Но вот уже восемнадцать лет, как не видимся, даже не перезваниваемся. – Как такое может быть? Родной сын. Еврейская семья. – Да. Вот видишь как. Бывает. Но что же поделаешь? Ничего не поделаешь. – А как же жена твоя? Женское сердце и так далее… – А что жена? Эта… как её? жена сына – она такая! Такая! Ладно, не буду…
Женщины – странный народ. Это аксиома, и обжалованию не подлежит. Не будем ворошить горы литературы, чтобы доказать очевидное. Приведу лучше пример из своей горькой практики.
Я очень люблю брюнеток с большими карими глазами. И тут ничего уже не поделаешь. Конечно, если тебе предлагает услуги пышная блондинка, стройная шатенка или рыжая красотка, отказываться глупо и даже где-то преступно. Ибо если женщина просит… и далее по тексту. Но жгучие брюнетки лучше. На мой вкус, который я никому не навязываю, боже упаси!
Так вот.
Иду я как-то по улице, тогда ещё, Горького, что в городе-герое Москве. И сканирую острым, тогда ещё, взглядом фланирующую публику. А точнее, её женскую часть.
Ясное дело, бабушек и девочек до пятнадцати лет игнорирую отворотом головы до хруста, и это тоже понятно, так как бабушки неинтересны по геронтологическим причинам, а юные прелестницы интересны, конечно, но пялиться на них контрпродуктивно, учитывая ряд статей Уголовного Кодекса, тогда ещё, Советского Союза.
Погода была тёплой, вечер был в самом начале, желудок был полон и настроение было игривое. Наконец, мой взор нащупал то, что надо.