November 18th, 2016

Кое-что особенное из Израиля

Израиль – древняя земля, которая бесконечно влечет к себе людей.
Одних притягивает солнце, других – обилие прекрасных мест, в том числе три моря, а третьих – история: поразительный контраст между старым и новым миром.
Все это издавна создает вокруг Израиля атмосферу таинственности..
А еще, любимая многими, кошерность.
Кстати, уверена, что многие из Вас не знают истинного значения слова.
Само слово “кошер” уходит корнями в глубокую древность, во времена Ветхого завета это понятие употреблялось в значении “правильного, подходящего” и могло относиться не только к еде, но и другим предметам и даже людям.
( Collapse )

я

Ох уж этот Губерман...




Губерман: интервью, лето 2016 г.


Игорь Губерман, поэт, писатель и самый яркий голос русскоязычного Израиля,
которому недавно исполнилось 80 лет, живет в Иерусалиме - в квартире, полной
картин, книг, скульптур и подарков, под сенью "моржового члена", который он
прославил в своих "гариках". Знаменитый член оказался похож на мотыгу
неандертальца, а Губерман - на свои блестящие четверостишия, которые уже
сегодня называют народным творчеством.

Прослушав и прочитав огромное количество данных вами интервью, я пришла в
ужас, поняв, что спрашивать нечего. У вас, если верить этим текстам,
абсолютно гармоничная картина мира - все принимаете, включая тюрьму и
карцер, во всем видите смысл и пользу и ни на кого не в обиде. А есть
что-то, чего вы не принимаете, и кто-то, кого не прощаете? И кстати: каким
вы были в детстве - хулиганом, всезнайкой, маленьким Буддой?

Начну с конца - ни хулиганом, ни Буддой я не был, потому что меня в
детстве очень сильно били. За то, что я еврей. Меня брат так научил, он
кстати стал академиком, при слове "жид" я сразу лез драться, а был при этом
худосочный. Я учился на отлично, рос в приличной семье, вел себя тихо, но
что-то было во мне раздражающее. Обычная районная школа, не элитная, не
рабочая - там учились самые разные люди, некоторые стали потом докторами
наук, один авиастроитель. Нормальные, хорошие ребята. И вот они меня били. А
потом, когда попал в лагерь, я уже знал, что это не страшно, и я им очень за
это благодарен.
Чего я не приемлю, не могу вам так с налету сказать - сейчас пороюсь в
памяти.

( Collapse )