Российско-израильский марафон
Из моей книги "Циклотимия"

И все-таки закладывается в подсознании парня, у которого отец – крупный начальник, какая-то инфантильность, что ли…
Мол, если что – папа выручит, подставит плечо, поможет, подскажет, подсобит, оградит.
Вот и Витя так жил.
Нет, институт он закончил, потом женился, потом развелся.
И все сам!
Но надежда на папу жила все время.
В глубине, в подсознании.
И ведь не иждивенец, не трутень. Работал нормально, дочку воспитывал, а потом, после развода помогал деньгами.
Потом женился вторично.
Хорошая женщина попалась, и тоже русская, как и первая.
Не любил он евреек, хотя сам – стопроцентный, по маме, по папе, по всем правилам, как надо.
Еврейки вызывали у него брезгливость своей неконтролируемой психопатичностью, от восторгов неумеренных и до нелепой трагичности в обыденности, в быту, в отношении к детям, к мужчинам, к еде, к самой жизни. Истеричность, заламывание рук, игра голосовыми связками – не нравилось ему все это. Отвращало.
Русская женщина спокойнее, надежнее, цельнее внутренне.
Это было его глубокое убеждение.
( Collapse )