(Речь идёт о Второй Ливанской войне 2006-го года.)
- Зря вы так грубо о прошедшей войне говорите, - вдруг проворчал Старик с заднего сидения.
– Зря! Оно, конечно, наше руководство – мудаки-с. Но в любой стране такие мудаки наверху сидят. И всегда. Тут уж ничего не поделаешь. Мы, то есть, быдло, всегда орем:
- Эй, вы там, наверху! Слезайте!
Причем, толку от этого никакого. Так чего зря орать? А не лучше ли расслабиться и получить удовольствие? Например, поискать положительного в прошедшей кампании?
Мы двигались на север к ливанской границе в сторону "Галилейского выступа", или "Галилейского пальца".
- Я покажу вам сейчас места, принявшие на себя наибольшее количество хизбаллонских катюш за время последней войны, - сказал я, - а потом ты расскажешь про положительное, ладно?
Девяностая дорога уже стала приближаться к границе, когда я, заложив вираж влево почти на сто восемьдесят градусов, а затем вправо почти на такой же угол, подвез наши бренные тела к заасфальтированной площадке.
Это одна из стратегических высот возвышенности Мецудат Йеша и важный перекресток дорог, ведущих к поселениям Верхней Галилеи.
- Вот, смотрите, под этими плитами лежат настоящие воины Израиля, и один из них – мой прямой тезка по имени и фамилии!
Ему было всего двадцать четыре года.
Тут, под этой плитой, лежат несколько человек, а всего в этом бою погибли двадцать восемь бойцов из пальмахников Игаля Алона.
И было это давным-давно, в апреле сорок восьмого года, когда британцы передали эти места арабам, а те сразу стали убивать евреев в округе.
Игаль Алон навел порядок.
Мы вышли на полукруглую смотровую площадку с видом на долину а-Хула.
- Вот, смотрите, братцы, - полу-торжественно сказал я, - мы с вами наблюдаем не что иное, как знаменитый Сирийско-Африканский разлом между двумя материковыми плитами!
Раз в примерно восемьдесят – девяносто лет эти плиты начинают двигаться, слегка наезжая друг на дружку, отчего мы имеем головную боль в виде жутких землетрясений.
Кстати, предпоследнее было.… дай бог памяти, году в тридцать седьмом позапрошлого века, последнее в 1923 году. То есть, кхм….да, да вот именно….скоро будем встречать….
В тридцать седьмом, кстати, оно почти полностью развалило Цфат, который мы видим вон там, на юге и унесло четыре тысячи жизней!
Бррр…
Пощекотав этим заявлением нервы приятелей, я попросил загрузиться в авто, и мы продолжили наш нелегкий путь.
Оставив слева кибуц Ифтах, по 886-й дороге я двинул к северу.
Справа вдали, весь в низких тучах, возвышался огромной массой Хермон, доходящий в своей израильской части до 2080 метров в высоту, впереди по холмам петляла дорога, ведущая к кибуцу Манара и мошаву Маргалиет, а слева все теснее к нам прижималась колючая проволока госграницы с Ливаном.
- Вон там, граждане пассажиры, - пояснял я, - мы имеем ливанские поселения Биндж-Бейль и Марон – Араз, известные вам по сводкам боев два месяца назад.
И вообще, до воооон тех ливанских домов всего двести- триста-четыреста метров.
Посмотрите, мы едем по лесной дороге.
А Ливан пустынен.
Нет зелени.
Тут есть несколько причин.
Одну, самую интересную, я сообщу вам, граждане пассажиры.
Почва в тех местах какая-то особая.
Я не Мичурин и не Лысенко, а потому объясняю на пальцах.
При первых каплях дождевой влаги этот песок, или что там есть, набухает, черствеет и не пропускает воду вглубь, отчего она просто скатывается по этой корке, образуя ручьи.
А отсюда и отсутствие зелени.
Такая вот занимательная здесь ботаника, граждане пассажиры!
- Ладно тебе, лектор! – Друг вяло махнул рукой. – Вы лучше гляньте, что творится с нашей стороны с зеленью! Все обгорело.
Действительно, на всем протяжении дороги, слева вверху над шоссе и справа внизу мы наблюдали выжженные деревья и длинные пепельные следы золы. Причем, половина крон сосен и кедров была зеленой, а вторая половина – серо-желто-красноватой.
Падающие сюда снаряды пожгли дикое количество леса, причем воронки от ударов остались по сей день.
Все поселения вдоль границы были под огнем катюш.
Особо досталось мошаву Маргалиет, который сидит рядом с границей.
От Цук-Манары вниз, под гору идет самая длинная в стране фуникулерная ветка с шикарными видами склонов гор и долины.
Недалеко от кибуца Мисгав-Ам, тоже сидящего на самой границе и тоже получившего свою порцию катюш, я остановился в интересном месте, где со смотровой площадки Рехес - Раамим нам открылся фантастический пейзаж.
Прямо перед нами пропадал в облаках Хермон, слева кубики домов Метулы, справа – Кирьят-Шмона.
- Думаю, что мы находимся на высоте метров шестьсот-семьсот, - задумчиво произнес Старик, которому я не дал разговориться в этот раз. – Вон там Метула , а она на высоте пятьсот метров, так что…
- Вполне может быть, - согласился я. – Но вы гляньте туда! Вон, справа от Метулы – деревня Раджар, из-за которой идет спор до сих пор.
Там жили алавиты, а с 67-го года она считается израильской.
Хм. Считается….
А вон там знаменитая ферма Шебаа, из-за которой идет спор между нами, Сирией и Ливаном.
Ну, вы взгляните на эту ерунду!
Из-за ерунды спор-то!
Ее ведь толком и не видно: малюсенькая шибко…
А вон, за Метулой уже Эль-Хиям.
- Слушай, а где гора Дов? – Друг всматривался в пейзаж.
- Так вон то, что мы видим на западном склоне Хермона – и есть гора Дов!
- Да….- промычал Старик. – Отсюда сверху все кажется игрушечным и нереальным. Вся эта суматоха….едрена мышь…
- Граница. Не шутка, – серьезно произнес Друг. – Все должно быть четко, без хохм.
- А кстати, Дока, ты все знаешь, вон те выступы – это что?
От мощного Хермона на юг идут Голанские Высоты.
Сплошная стена этого плато уходит к горизонту, а над ней несколько конусов.
- Эти выступы – не что иное, как вулканы, граждане пассажиры. Потухшие, между прочим, но кто его знает…
Вон тот, у самой границы с Сирией у поселка Кфар-а Наси – вулкан Парас. Высота девятьсот тридцать метров, диаметр кратера двести, а глубина тридцать пять!
Не хухры-мухры, между прочим!
- Да. Это круто. Видок, конечно, сногсшибательный. Надо щелкнуть! – Друг вытащил фотоаппарат.
- Нда-а-а, - протянул Старик, - досталось здешним местам на всю катушку. Кто не видел – не поймет. Из четырех тысяч снарядов, упавших на Север страны, тысяча свалилась на Кирьят-Шмону, еще несколько сот на всю Нижнюю Галилею и побережье, вплоть до Хедеры, а остальное легло здесь! Насрала здесь Насралла, извиняюсь за тавтологию…
продолжение следует