Из моей книги "Циклотимия"
Цикл. Командировки-4.
- А знаешь ли ты, Дока, как интересно ездить в командировку вдвоем?
С коллегой.
Не с подругой и не с другом, а с сотрудником, имеющим странные привычки. Сейчас я тебе расскажу.
Давным-давно, в начале моей карьеры, работал я в одном конструкторском бюро. Посылают меня в командировку в город Горький, который теперь Нижний Новгород.
Посылают в разгар зимы, в феврале.
И дают мне помощника, поскольку надо было работать с несколькими объектами. Ладно.
Хороший парень Вена, только известно, что любит Вена закладывать за воротник, с кем не бывает.
Сели мы в поезд и поехали.
Купе, красота, пейзажи за окном неменяющиеся: поля да околки березовые.
Едем.
Смотрю, исчез мой друг через пару часов после начала творческой командировки. Потом прибывает, часика этак через три.
Глаза в разные стороны, сопля до галстука, галстук на боку и говорит невнятно, но громко:
- Люся, заходи, знакомься, вот Вова, мой дружище.
Заползает Люся.
Где он ее достал? Говорит, в вагоне-ресторане.
Люся тоже классно выглядит, то есть нажралась до зеленых соплей.
Вена громко говорит и все время руками что-то делает, двигает, перекладывает, шуршит и шелестит.
Люся ко мне придвигается, а я ее осторожно подталкиваю в нужном направлении, к Вениамину.
Потом все мы пошли в соседнее купе, к Люсе, оказалась она нашей соседкой.
Там еще одна дама сидит, трезвая, вроде меня.
Тут началось продолжение банкета, тосты, спичи, Вена же принес с собой из ресторана!
Дальше пошла чепуха чуть ли не с танцами как в купе, так и вне его, вплоть до беседы с начальником поезда, которого вызвала проводница, которую не помню кто куда-то резко отправил, сопроводив посыл нецензурной, видимо, лексикой типа нахер.
Но мы доехали до Горького, не растеряв документы, деньги и не уронив достоинства и чести, о чем нам сообщили наши дамы поутру, теснясь на очень узких полках купейного вагона, при этом почти что облизываясь плотоядно.
Видимо, сильно пьяными мы с Веной были, в отрубе.
Прибыли в славный град, где река Ока вливается в Волгу-мать, образуя знаменитую Стрелку.
Я тебе сказал, Дока, что дело было в феврале?
Так вот, февраль был такой: грязный снег таял, образуя гнусные черные лужи, дождь пополам со снегом сыпал на наши зимние шапки и пальтишки, враз превратив нас в мокрых и жалких куриц.
Такая погода держалась ровно десять дней нашей командировки, только в последний ударил леденящий мороз, превратив мокрое вялое наше одеяние в торчащий комом ледяной панцирь.
Но я продолжу.
Конечно, никаких свободных мест в гостиницах мы не нашли, а потому попросили принимающую сторону разместить нас где-нибудь только для пересыпу.
Сжалились над нами (в скобках напоминаю, что мы были в официальной командировке, представители солидного, огромного, известного всем завода).
Привела нас тетя в какое-то заводское общежитие, где мы сразу увидели в коридорах кучу раскладушек, построенных в два ряда с небольшим проходом между ними, где пройти можно было повернувшись боком.
Показала на две наших - в самом темном углу возле какой-то каптерки и ушла.
Счастливые обладатели ночлега, мы повесили на гвозди в стене свои мокрые пальто, шапки и упали в чем стояли на трогательно со скрипом прогнувшиеся под нами парусиновые полотна раскладушек.
Это и стало нашим домом на декаду.
Про работу не буду рассказывать – неинтересно, а вот два слова про променады наши скажу.
Город Горький, известное дело, расположен на холмах, так что таскаться по раскисшей от дождей с мокрым снегом земле, временами без асфальта – то еще удовольствие!
Обошли Кремль, пошатались вдоль Стрелки, не замерзающей даже в сильные морозы, зашли в пару магазинов – и всё.
От делать нечего забрели в местный Художественный музей, построенный в бывшем особняке купца Рукавишникова – и были вознаграждены за все мытарства!
В одном из залов музея, довольно слабого и куцего, во всю стену висела картина, не помню какого художника, изображавшая огромную рыжую бабу в бане!
Это не «Красавица» Кустодиева, сидящая на пуфиках, а стоящая во весь рост и во всю высоту зала четырех - пятиметровая бабища.
Такой срамоты я нигде, Дока, не встречал.
Привлекала всеобщее внимание, конечно, рыжая мочалка у неё между ног, что для пуританского советского искусства было нехарактерно.
Аляповатая картина с рыжей штучкой так на нас подействовала, что Вена тут же потащил меня в какой-то кабак, где мы скушали много водки.
Тут и я для выхода из шока принял на грудь сразу полкило этой дряни, чем и успокоился.
Так что в славный город меня больше никогда не тянуло.
Недаром академика Сахарова именно сюда сослали.
В ссылку! Как в какую-нибудь сибирскую глухомань.
«Спасибо, я все поняла, я все поняла…. Здесь невыносимо жить. Горький город. Горький умер на Капри» - так пишет юзер norma 2000 http://www.livejournal.com/users/norma200/85008.html , и я ее хорошо понимаю!
Лишь небольшое уточнение:
С 1906 по 1913 год Горький живет на Капри. Потом возвращается в Россию. Потом снова уезжает за границу. С 1921 по 1928 Горький жил в эмиграции, куда отправился после слишком настойчивых советов Ленина. Поселился в Сорренто (Италия), В 1931 году вернулся в СССР. Умер 18 июня 1936 года в селе Горки.
Кстати, три года назад я был в Италии, и в частности, на Капри и в Сорренто, между которыми ходит симпатичный катер.
Должен сказать, не в обиду горьковчанам, что на Капри и в Сорренто лучше, чем в городе Горьком.
Факт.
Кстати.
Недавно на просторах Интернета, а точнее в Фейсбуке я нашёл такой шедевр:
И не понял.
Алексей Максимович тоже, вроде был русским человеком.
За что же такая ненависть к своему же народу?
Мне это непонятно.
Или же это чей-то злобный фейк, чтобы опорочить писателя?
Тоже не пойму: зачем и за что?
Я вообще против того, чтобы одной краской мазать народы, что русских, что американцев, что евреев, что татар.
У миллионов людей не может быть общего знаменателя, кроме, может быть, места проживания да каких-то немногих генов, свойственных данной группе людей, но отличающихся друг от друга многими параметрами.
Что общего у, скажем, Чайковского и пьяного забулдыги из подворотни? - оба русские.
Или у Билла Гейтса и американских преступников, расстреливающих американских же школьников?
Так что или Горький слегка тово...или злобные завистники-ненавистники...
А вы как думаете, френды?