Из моей книги "Восхождение"

Книга Вторая.
Глава тридцать седьмая.
Белоснежка – это секретарша.
Впервые Давид увидел её со спины в коридоре технологической теплицы, где и размещалась фирма, снимавшая там три комнатки средних размеров.
Этот ракурс оказался неожиданно приятным. Стройная высокая фигура, светлые волосы, сплетённые в косу и красивая походка, выказывающая склонность к лёгкой атлетике или гимнастике.
Когда же дама развернулась к нему фасадом, разочарование резко зашкалило все мыслимые нормы.
Перед ним оказалась довольно потрёпанная пожилая дама с лицом в глубоких морщинах и с цыгаркой в жёлтых зубах…
– Мда-а-а… – подумал Давид, – в наших палестинах такое сплошь и рядом! Увидим, что за сотрудники скрываются за таким неказистым лицом фирмы?
Первым сотрудником оказался сам босс, который и пригласил его на собеседование.
Босс вызвал не то чтобы обратную реакцию, но оказался полным антиподом своей секретарше.
Рост его живо напоминал известное выражение: метр с шапкой в прыжке.
Жирный, обрюзгший молодой человек, примерно сорока лет, остриженный под нулёвку, как говорилось в стародавние времена, когда парикмахерши на Руси знали парочку типов стрижки: под бокс, под полубокс и под нуль, то есть, налысо.
Был ещё один тип стрижки, он назывался "под Котовского", но эта процедура совершалась по обоюдному согласованию с подбритвенным, с предварительными указаниями пальцем: вот тут и вот здесь осторожнее, там у меня, похоже, прыщик выскочил!
– Рони.
– Давид.
Первое знакомство состоялось.
Босс сказал, что ему понравилось резюме, попавшее к нему по почте, то есть, бумага, излагавшая должности и места, где человек работал до того, как он сам оттуда ушёл или его попросили.
– Попробуем поработать вместе, – деловито сообщил он.
Стали обсуждать проблемы фирмы, задачи, и плавно перешли к предполагаемой зарплате.
– Сколько ты хочешь? – глядя Давиду в переносицу, спросил хозяин.
– Видишь ли, я продолжаю сейчас работать в одной фирме, но там дела поплохели и мои таланты используются в последнее время там редко.
Работаю там по такой схеме: они приглашают меня на очередной прорыв, я делаю своё дело, выполняю проект, они говорят мне адью и гуд-бай, мы, мол, тут поработаем и подзаработаем, а ты поотдыхай за так! И я иду домой сидеть-отдыхать без заработка.
Кроме того, у меня есть свои собственные дела, а у тебя я ищу подработку детишкам на молочишко, а также на бензин, как автомобильный, так и авиационный. Я понятно излагаю?
– Да, вполне. Но мне нужен человек на полную ставку. Что скажешь?
– Видишь ли, ставка ставке рознь. Если она хорошо оплачивается, то можно и свой личный график уплотнить, и обороты прибавить, и вообще всё познаётся в процессе! Если я подхожу тебе для работы по своим техническим характеристикам, а ты подойдёшь по своим нравственным критериям – к моим запросам, то почему бы не попробовать, тем более, что работа конструкторская мне хорошо знакома – это моя профессия!
Я уже сделал несколько медицинских проектов, и судя по твоим словам, здесь направление работы то же самое.
Я бы только хотел уточнить сумму и посмотреть, что у тебя за коллектив, потому что я человек дотошный и творческий, и были коллективы, которые я покидал по собственному желанию в связи с несовпадением взглядов на основополагающие моменты философского плана.
Я тебя не запутал? Ты извини, я иногда витиевато выражаюсь, но это, в основном, от нервов. Они сейчас у всех порушены, ты не считаешь?
Давид мутил воду не зря.
Во-первых, этот пыхтящий толстячок сразу вызвал у него некую настороженность, чисто инстинктивную, так как ему до данного момента ещё не приходилось работать с боссом-выходцем из стран Магриба.
Это раз.
Во-вторых, он видел, что толстяк запал на него, судя по тому, что тот успел испещрить своими пометками листок с Давидовой трудовой биографией.
И в-третьих, от босса исходило явное напряжение на предмет не прогадать: дать мало, а получить по полной программе!
Такие кадры уже попадались Давиду на его тернистом пути, как на земле обетованной, так и на доисторической! Он, будучи психологом, умудрённым кое-каким опытом общения с разномастным народом, давно уже стал докой в этом деле.
Хозяин, пропыхтевшись и покашляв слегка (астма, что ли? лишь бы не свиной грипп!),
сказал:
– Нас тут без тебя четверо. Я, мой брат Юваль, инженер Шай и техник Шевах. Ты будешь работать с Шаем, а Шевах – он молодой парень после армии. Разработки будешь вести ты. Тут, в бумаге, я вижу, что ты работаешь в нескольких конструкторских программах: Автокад, Солидворкс и Инвентор, так?
– Да. У вас какая?
– Солид. Для наших работ самая подходящая. Итак, ты согласен на такую сумму?
И начальник начертал цифру.
Цифра была достойная.
– Это для начала. Потом прибавим, если дело пойдёт.
– Хорошо, по рукам. Только я привык к договору на бумаге, а то всякое может быть, сам понимаешь…
– Нет проблем.
Так это началось.
А продолжилось так.
Первым, кого встретил Давид в первый рабочий день на новой фирме, был безобразно жирный человек, как две капли воды похожий на шефа, но толще раза в два, при том же росте. Живот этого бегемота вываливался на полметра от брючного ремня и входил в помещение первым. Складки жира плавно выравнивали переход от круглых пунцовых щёк к круглым же плечам, переходившим в два обрубка, имевшим на концах по пять сарделек малого размера.
Это чудо звалось Ювалем и служило на посылках, заодно отвечая за исправность четырёх автомобилей, один из которых, а именно новенький джип фирмы БМВ, принадлежал боссу, второй джип, постарше и поплоше, был шаевским, а остальные так, для работы.
Сам Юваль ютился в старенькой собственной Мазде-Лантис, что соответствовало его статусу, Шевах мотался по молодости на древней Судзуки, Давиду же шеф выделил рабочую лошадку Форд.
Юваль оказался донельзя болтливым сотрудником, гордо представляющимся по телефону:
– Говорит брат Рони, гендиректора.
Кстати, в помещении фирмы постоянно отирался ещё один братишка босса, молоденький симпатичный пацан, который успел закончить что-то там по механике и который тоже представлялся всем по телефону, а Давиду очно:
– Матан, брат Рони, гендиректора.
Он не работал здесь, но находился постоянно, пытаясь давать указания всем подряд, хорошо поставленным голосом. Матан часами торчал на телефоне и громко переговаривался с продавцами квартир, которых обзванивал с утра до позднего вечера, пытаясь то ли снять квартиру, то ли купить.
Его терпеть не мог непосредственный сотрудник Давида Шай, которого раздражали и манеры этого пацана и его голос, и его присутствие вообще. Это было видно невооружённым глазом.
Вскоре Давид уяснил, что он попал в семейный бизнес, потому что частенько в дела конторы вклинивались ещё два братца, которые, к счастью, не появлялись на глаза.
Вся публика была самоуверенная, гордая и крикливая, что объяснялось, вероятнее всего, "комплексом Наполеона". Известно, что люди маленького роста пытаются компенсировать этот недостаток разными методами, кто умом, кто характером, а кто криками, шумом и показной, нарочитой самоуверенностью.
Но самое смешное было то, что все малочисленные сотрудники были примерно одного роста, чёрненькие, смугленькие и толстенькие, что дало повод Давиду мысленно называть эту компанию чёрненькими гномиками.
Так что длинную секретаршу он до кучи назвал Белоснежкой.
Исключение составлял лишь работающий на подхвате Шевах, выходец из Румынии, тогда как остальная гоп-компания была чисто марокканская.
Парень сразу прилепился к Давиду:
– Вы поможете мне с Солидом? Вы подскажете мне, как конструировать по современным стандартам? Я тут недавно, и меня просто держат чистым исполнителем, а я хочу получить тут опыт и пойти учиться в Технион!
В первые же минуты Давид понял, что это его очередная временная контора, и надо продолжать поиски чего-то посерьёзнее.
– Белоснежка и гномики! – бурчал он Свете, приходя с работы и валясь с ног. Напряжение на работе, как и во всяком новом деле, особенно в самом начале, было большим. Надо было влиться в этот коллектив, надо уяснить специфику работы, новые требования и стандарты, хотя разрабатываемое оборудование тоже было медицинским. Он ведь в последнее время участвовал в различных медицинских проектах, то в хирургии глаза, то в хирургии опухолей мозга, то в хирургии рака простаты.
Здесь был ряд проектов по полостной хирургии и в каждом своя специфика.
– Сабаба! – удовлетворённо говорил по телефону Шай, с которым у Давида с первого дня сложились хорошие отношения: парень был толковым, грамотным, хорошо чувствующим нюансы инженерии.
– Ахла! – с другого телефона вторил ему Юваль.
– Мамалига! – толковал в мобильник выходец из Румынии Шевах.
– Карашо йоптваюмат! – ругался с поставщиками Рони.
Весёлая компания!
Две первых недели Давид дёргал босса, чтобы получить обещанный договор.
Тому всё было некогда.
Через пару дней после вступления Давида в должность шеф вместе с Шаем укатили на недельку в Таиланд. То ли по работе, то ли отдохнуть.
После их возвращения три дня вся компания бегала туда-сюда, звонила по всем телефонам, кричала на разные голоса.
Потом стало тихо.
Шеф со всеми своими пятью брательниками и многочисленными детьми укатил отдыхать в Эйлат.
А детей там скопилось много! У шефа четверо, у Юваля трое, у Шая трое, один трёх месяцев от роду, и все они регулярно галдели в коридорах, бегали вприпрыжку (кроме грудничка) между столами, трогая за всё, что лежит! Дети – наше будущее, а как же?!
Работать в таком гаме было тяжело, так что новый сотрудник был доволен, когда весь этот цыганский табор убрался на Красное море.
Но не тут-то было!
Шай, который остался на работе, оказывается, тоже был при деле: он строил дом!
И пока он пытался работать в конторе, всем строительством командовала его жена с грудничком на руках. Регулярно, каждый час-полтора, она звонила и просила совета либо давала мужу указания:
– Кирпич не подвезли! Позвони Рами и нажми на него!
– Стенку выложили криво! Что делать?
– Трубы не стыкуются. Привези тройник, который лежит в подвале у мамы!
И он звонил, советовал и срывался с места за тройником.
Давиду не нужна была помощь, но координировать свои разработки с кем-то надо было.
А с кем?
Все в разгоне, у всех домашние заботы.
Это же семейная контора.
Клан делает бабки!
Только Шай краем глаза бросал взгляд на работу Давида.
– Ладно, чёрт с ними! Но когда-нибудь это закончится… Договора нет. Ясности нет. Чертовщина, мда… Надо линять отсюда.
– Шевах, – спрашивал он румына, – что это за место такое вспыльчивое? Они, что, всегда так?
– Да я сам тут недавно. Привыкнуть не могу. Да и надо ли привыкать? Ищу другое место, но мне хочется учиться, а на учёбу деньги нужны, вот пока что и сижу здесь.
– А как они, эти ребята? С ними работать можно?
– Трудно сказать. Я-то сижу на малой зарплате, а вот такие, как вы, долго не задерживаются.
– Что так?
– Так вы сами видите, что это семейка рвачей, только вы меня не продавайте! Если хозяин дал вам большую зарплату, то он скоро или начнёт её резать под разными предлогами или вы спроектируете вот эту систему, а он вас … ну, попросит уйти.
Так уже бывало не раз за тот год, который я здесь. Потом он берёт какого-нибудь техника или молодого инженера на малую ставку, тот деталирует вашу машину, делает кое-как чертежи и сдаёт на завод, где тоже сидят родственники семьи. Там уже и пытаются довести дело до ума. Потом и этих он увольняет, набирает новичков и повторяет весь цикл сначала!
– Ничего себе! Так чем же они зарабатывают деньги? Так же не работают!
– Так у них в семейном бизнесе есть торговцы фруктами и хозяева гаражей. Вот как-то так они и крутятся! Я не понимаю, как это делается, я ещё молодой…
– Оп-пань-ки… – сокрушённо подумал Давид.
И отправил ещё пачку резюме по электронной почте.
Авось повезёт!
Белоснежка задумчиво улыбалась чему-то своему, девичьему.
Сегодня был тихий денёк. Начальство на курорте. Шай с женой на стройке.
Шевах, тихий мальчик парится над какой-то железкой в углу.
А новенький….
А что новенький? Впервые, что ли, новенькие здесь?
Завтра другой будет.
(продолжение следует)