Из моей книги "Циклотимия"
Цикл. Встречи - 4.
В подвальчике, кроме нас, никого не было.
Это было уму непостижимо.
Здесь, в Зихрон-Якове, на пешеходной улочке, отреставрированной под старину, так называемой "таелет", всегда полно народу во всех ресторанчиках, кабачках и в этом подвальчике.
В субботу тем более.
Но факт.
Целых полчаса мы сидели со Стариком вдвоем без шума и криков горластых соплеменников!
Я показывал Страну ему - одиночке со сложной биографией, о которой как-нибудь расскажу.
- Этих таелет здесь в каждом городке минимум по одной, - рассказываю. - В больших городах - понятно, а вот типа этой или в Рош-Пине, например, то есть таких ухоженных, с историей - по пальцам пересчитать.
Постепенно разговор, как по заезженной пластинке, свелся к женщинам в его жизни.
Попили они ему кровушку, это было видно невооруженным глазом.
- А впервые когда и с кем ты изменил жене? - спрашиваю, наливая в рюмки винцо из здешнего Йэкева, знаменитой зихроновской винодельни.
- Которой? - шуткует он.
- Первой, конечно. Это самое интересное - начало процесса, а потом, ясен пень, втягиваешься.
- Первой?...Так дело было.
Я рассказывал уже тебе, что был я в молодые годы активным комсомолистом.
С общественностью работать - прямо хлебом было не корми, дай попиздеть что-нибудь этакое перед народом.
На заводе это дело усек секретарь комитета комсомола, с которым я учился на одном потоке в университете. Он потом так и пошел по комсомольско-партийной генеральной линии, котрая нас всех и завела в такую большую жопу!
Звонит мне он как-то:
- Не желаешь, мол, Старик (эта кличка у меня, кстати, со студенческих времен, когда я старостой группы был), не желаешь ли прогуляться по Поволжью?
- Какому такому Поволжью?
- Куйбышев, Саратов, Энгельс, - говорит.
- Матка-боска ченстоховска, - думаю, - то есть, нихера себе! Мне двадцать четыре года уже, а я, кроме Москвы и родимого Н-ска нигде не бывал, а тут...
- Хочу, конечно, аб чом гутарим, шеф! - отвечаю я сокурснику-собутыльнику.
- Ну, тогда бегом беги стирать портки и собирайся оформлять командировку!
- Погоди, а как же тут с моим начальством? Сколько времени займет Поволжье?
- Месяц. Не трынди, а то позвоню щас Вовке, он мгновенно оформится!
Надо ли рассказывать, что начальство сказало, что ему плевать на комсомольские командировки, поеду - с работы вылечу, что я плюнул на начальство, так как работы много, а такая командировка в двадцать четыре годика на дороге не валяется...
Короче, вылетаю.
Теперь, что за командировка? Горел полугодовой план завода из-за каких-то деталюшек, а их делали как раз в этих городах. То ли там крепко пили, то ли наши прочесались - нету деталей и горит план вместе с премиями, добавками, орденами и прочими синекурами для всего предприятия.
Уже лечу.
Прилетел в Куйбышев вначале.
Думал, сейчас пойду в комитет комсомола, подниму шухер, обьявим аврал, народу обьясню...
Секретарь тамошнего комитета комсомола мне и говорит:
- Ты чё, паря, бузы какой обьелся? Куда спешишь? Всё сделаем тип-топ, остынь и тормозни. Поехали сначала в нашу Дубовую Рощу, это в Жигулях, красивый берег Волги, с девченками познакомишься...то-се, пятое-десятое. Детали организуем в лучшем виде...
Познакомил он там меня с разведенкой двадцати шести лет.
Огонь и пожар самой высокой категории опасности, скажу я тебе.
Глаза темно-карие, сверлит ими насквозь, аж наизнанку выворачивает! Плотная, стройная фигурка с титьками, стоящими наперевес двумя правильными конусами! То ли работа у неё была такая?...
А меня в номере гостиницы "Жигули" в центре города подселили к одному парню-москвичу - страшному балагуру. Рассказал я ему про эти титьки, он и загорелся:
- Пусть спроворит подружку, у меня гитара, сушёная вобла из столицы под местное пиво! Гульнём, коль само прёт!
- Так я женат, у меня пацанчику год, жена красивая...- попытался я выстроить умозрительную баррикаду, - и вообще я ей еще не изменял...
- Ну, этот твой последний недостаток мы категорически исправим и уничтожим, как класс, - невозмутимо сказал москвич. - Подружку организуй. А если начнешь брезговать волжанками, то я, как твой друг, компенсирую это твоё упущение и заблуждение. Обеих трахну!
На следующий день всё завертелось в дыму и угаре.
Днем я помогал титькастой набивать клейма ОТК на дефицитные детали, она мгновенно, между двумя ударами молотка, вытащила откуда-то подружку, к вечеру гитара, ящик пива "Жигулёвское" и две бутылки водки под нашим учетверённым конвоем были доставлены на подружкину хату, а через какие-то полчаса я шипел своей "титьке":
- Ну, быстрее закладывай уже свою противозачаточную, сил нет терпеть, да и народ уже вовсю работает в поте лица!
Народ работал: соседняя кровать ритмически содрогалась, мявкая разработанными панцирьными пружинами тысячелетнюю песню любви.
- Стоп, Старик! Ты же говорил: пацанчик маленький, жена красивая...
- Говорил. Но об этом в следующий раз, а то видишь, народ повалил в подвальчик. Оголодали, что ли?...