– Далеко не каждый может выдержать мощную стрессовую нагрузку на мозг.
– К чему это ты, Старик?
– А вот к чему.
Люди в большинстве своём безмозглы. То есть, народ, в основном, дуболомный, туповатый или вовсе тупой, с манной кашей вместо мозга. Очень большой процент населения вообще соответствует анекдотическому определению головы, как кости! Кость – чего там может болеть? Не верите? Граждане! Это медицинский факт. И не спорьте со мной!
– Мы и не спорим, Старый. Ты чего так завёлся? – Друг внимательно посмотрел на нашего приятеля и подлил ему в рюмку.
– Во-первых, я не завёлся. Я спокоен, как Кадаффи с Саддамом сейчас. Во-вторых, вспомнилось кое-что.
– Во! Это другое дело. Давай! Мы слушаем, затаив в зобу дыхалку. Я прав, Дока?
– Товарисч. Об чём лай? Даём Старому слово!
– А вспомнилось мне, друзья, как я поступал в аспирантуру МВТУ.
Это действительно, Высшее. И имени Баумана. Бауманка. Лучший технический вуз почившего в бозе Союза! Лучший! Не уверен, что сейчас там нельзя купить диплом за деньги или сделать докторскую за хороший баблос, но тогда…
Короче.
Поступаю в аспирантуру. Сдаю экзамены. А точнее, экзамен по специальности.
Дело было поутру.
Розовел восход…
– Ал-лё! Ба-ла-клава! Эй! Давай по делу! – я одёрнул Старика. Знал, что он зацепит интересную тему. У него иначе не бывает.
– Да. Розовел. Помню потому, что я воспринял тогда это, как знак провала. Получил задание. Сел. И понял, что я не отвечу на вопросы! Я сам от ужаса стал не то, что розовый, а пунцовый. Кровь в голову кинулась. Ну, то-есть, ни в зуб ногой! Ага. Ни тпру, ни ну, как говорится. Не знаю, как приступать. Знаете, кинешь кошке здоровый шмат или собаке здоровую кость, а она вокруг приступает, приступает, да приступить не может…куснёт то тут, то там – и без толку.
Сижу и чувствую, паника охватывает все члены. До единого, хе-хе. Заклинило башку, как патрон в обойме, ни туда, ни сюда, мать честная!
Да. Так и промаялся все четыре часа, отведённые мне.
Но чувствую, что напряжение, которое я подвёл к своей голове, достигает пика! Знаете, такое впечатление, что сейчас башка взорвётся и изнутри вылетит птичка… Ёлки зелёные. Вспомню-вздрогну. Думал, что помру от инсульта или ещё от чего.
Короче.
Подошёл к преподавателю. Сел.
Положил пустую бумагу на стол. И чувствую: птичка вылетает! Всё чётко выложилось в голове! Решение пришло озарением!
Я спрашиваю:
– А можно, я буду сходу излагать?
А он парень молодой, лет тридцать пять, не больше, хотя и доктор наук, смеётся и говорит:
– Валяйте!
Ну я и навалял.
Сдал.
Поступил в аспирантуру, потом перевёлся в родной город, там и защитился.
Вот, если коротко.
Если в башке не манная каша, а сам котелок – не кость, то высоковольтное напряжение, подведённое пистолетом к виску, даёт желаемый результат!
Так-то вот, дети мои.
Валяйте теперь вы. Было такое дело у вас, али как?
– А с головой как? Не съехал в обочину? – Друг заинтересованно посмотрел на приятеля.
– Нет, сейчас бы точно съехал, а по молодости пронесло. Давай теперь ты расскажи. Вижу, было дело. Так?
– Так точно. Было. Но у меня всё осложнилось внешними обстоятельствами. Такая муть голубая…
Тут уж и я подключился:
– Ну-ка, ну-ка, какая-такая муть? Доложи, товарищ Друг, всё подчистую!
– А дело было так.
Это произошло в те стародавние времена, когда вся страна, как один человек, собралась поворачивать сибирские реки задом наперёд, когда советский трудовой народ в едином порыве хотел порвать пасть американам и вообще всем мировым буржуям, когда мы покоряли космос и строили БАМ. Мы – это в первую очередь, молодёжь, то есть, комсомол!
Кроме меня!
Я тогда был энергичным молодым человеком, считавшим, что комсомол – это прихвостень партии, ведущей весь великий трудовой народ в огромную жопу!
Я видел это по моему окружению и, в частности, по Боре Буркову, сидящему рядом со мной, за соседним кульманом.
Это был непроходимой тупости пацан лет двадцати семи-восьми, страшный тормоз и тупой валенок, но выдающийся комсомолист, член комитета заводского комсомола. Есть такое слово: начётчик. Есть и другие слова, но не об этом сейчас речь.
И я его травил, как мог. Подкалывал, поддразнивал, хотел поприкалываться. Я в те золотые годы был ух, какой шалун!
И вот однажды спрашиваю я его:
– Боря! А расшифруй-ка мне слово "комсомол"! Что оно означает?
Я-то так, подтрунить, завести мужика, которого терпеть не мог из-за его дремучести и тугодумия, но вышло всё довольно серьёзно для меня и практически плачевно.
Дело в том, что я уже сдал два экзамена в аспирантуру: английский и философию-всякую политэкономию, и остался только спецпредмет – сопромат.
У меня, видите ли, красный диплом остался после вуза и сдать спецуру для меня было ништяк, но было одно "но", если помните: надо принести справочку о лояльности из комитета комсомола для личного дела будущего учёного. Советский учёный ведь должен быть не только спецом, но и морально чист, как агнец или голубь! Пустяк, вроде, да?
Но тут возникла большая закавыка!
Закавыка под именем Боря двинулась прямиком в комитет комсомола завода и подала заявление в этот комитет.
На бумаге в три страницы!
Бумага сообщала о том, что некий Друг, то бишь, я, – натуральная антисоветская редиска, а именно, снаружи красный, а внутри-то белый! О как!
Боря докладывал товарищам по организации, что я ехидна и мировая гидра. А под конец бумаги, как контрольный выстрел, было написано, что эта сука буржуйская, то есть, я, спрашивала без стыда и совести, как расшифровать слово "комсомол"? Вот же, мол, какая падла и враг народа! Это про меня, значит.
А в это время как раз собрался Большой Хурулдан, называемый также Съезд или Слёт, забыл уже, как это называлось, всей комсомольской кодлы всего завода, а там было пять тыщ человек, то есть, комитет был на правах райкома комсомола! Вы не запутались? Следите за моей мыслью о структуре молодёжной организации?
– Следим, следим, не томи, валяй дальше!
– Так вот.
Я и говорю. Борину бумагу зачитал с высокой трибуны сам комсомолистский секретарь заводского комитета и сообщил, что такой высокий форум вправе изгнать немедленно из своих стройных рядов такого подонка, который требует расшифровки слова "комсомол"! Это, то есть я – подонок.
И вот всё комсомольское кодло в едином порыве, пряча в карманы отпитые бутылки с вермутом, практически единогласно, выкидывает меня нахрен из рядов! Тут же, не отходя от кассы!
И переходит к следующему вопросу повестки дня почтенного собрания.
Всё бы ничего, но при том, что мне было насрать с высокой берёзы на этого боевого помощника партии, мне же нужна бумага в аспирантуру!
Твою маму…
И тут я потерял лицо, как говорят китайцы.
Я заметался.
Внутри себя, разумеется.
Что же это получается, думаю? Вся жись наперекосяк? Из-за этого говнеца-поганца Бори? Я ведь, кроме как в науке не представлял своего будущего? Ё-моё! Влип по самое это самое! Длинный язык подвёл… Чего, думаю, я прицепился к этому недоноску? И самое главное – за моим вопросом по расшифровке слова ровным счётом ничего не стояло! Так, ляпнул…Да-а-а.
Отшибло мне, ребята, сон. Вот тогда-то я и ломал голову до умопомрачения, что делать и кто виноват? Жизнь дала трещину. Чуть не свихнулся. Это было напряжение головной кости не хуже Стариковского, но выхода я самостоятельно не нашёл.
(продолжение будет)