Из моей книги "Восхождение"
Глава тридцать третья.
Все главы по порядку смотреть здесь:
http://artur-s.livejournal.com/76482.html?mode=reply
Скоро уже исполнится год с тех пор, как Давид взялся за эту работу.
Несколько раз он ломал почти завершенную статую, находя недостатки и неточности.
То она казалась ему слишком маленькой, то чересчур громоздкой.
То терялись пропорции, то каменное изваяние Оры казалось непохожим на оригинал, то ещё что-нибудь.
Последний месяц он почти не спал в палатке с женой и дочерью, а бродил вокруг своей работы, подыскивая характерный жест или меняя по мере возможности какую-нибудь складку в одежде.
По мере возможности – потому что базальтовая трехметровая фигура была уже практически готова, но чувство незавершенности и недосказанности бродило в нем, заставляя вновь и вновь возвращаться к работе и добавлять еще штрих и еще раз…
Жизнь его сосредоточилась на этом каменном изваянии, и он торопился вложить в него все свои мысли и чувства, боясь потерять то, что переполняло его душу по отношению к этой женщине, ставшей для него олицетворением Любви.
А между тем, бедуин, приютивший его семью, собрался кочевать, уходя из этих мест, и перед Давидом вставала проблема: а что дальше?
Можно было двигаться вместе с ним, тем более что старшая жена бедуина по имени Саба подружилась с Орой, помогала ей во всем и просила Давида не покидать их.
Давид обнаружил невдалеке от их стойбища разновидность тамариска, который в весеннюю пору выделяет сладковатую жидкость, быстро застывающую на воздухе в виде белых шариков, похожих на град.
Бедуины - большие любители этого лакомства - с наступлением весны отправлялись в пустыню собирать урожай и употребляли в пищу сладкую смолу тамариска под названием ман.
.
Измученные дальним путешествием, они, как правило, садятся на землю вдоль морского берега, ослабев до такой степени, что их можно ловить руками.
Так что баранина и говядина в меню разнообразилась и птичьим мясом.
С водой тоже почти не было проблем.
Бедуины знали, что, несмотря на длительную засуху, у подножья гор под хрупкой пленкой песка и извести обычно собирается дождевая вода.
Достаточно разбить эту оболочку и – пей, сколько влезет.
В окрестностях Мерры они нашли горький источник и с помощью веток кустарника эльвах подслащали его воду.
Однажды забрел к ним заблудившийся в пустыне немолодой еврей Аарон, прибившийся, как и Давид, к кочевнику-бедуину.
Давид не видел раньше этого человека, но постепенно они разговорились и даже подружились.
Аарон знал грамоту и рассказал много интересного о том, что произошло в Египте за год, прошедший со времени Исхода.
- А ты, почему не ушел со всеми нами? – спросил Давид.
- Боялся.
- Чего боялся? Я тоже боялся, но меня заставили. А, кстати, оставаться там разве не страшнее?
- Оставаться было страшно, но ты знаешь, какая поднялась пропаганда после вашего ухода? Мернептах был уверен, что Израиль обречен на неминуемую гибель среди безводных пространств. Он напал на Ханаан. Он разбил хеттов, опустошил ханаанские города и селения, толпы рабов и военнопленных снова были приведены из мятежных городов побережья — Аскалона и Гезера. В Галилее был предан огню и мечу ряд крепостей. Сирия снова лежала у ног фараона. Египет ликовал.
В честь своего триумфа Мернептах приказал высечь на каменных стелах победный гимн, заканчивающийся такими словами, вот они у меня записаны:
Враги повергнуты и просят пощады,
Ливия опустошена, Хета присмирела,
Ханаан пленен со всем своим злом,
Захвачен Аскалон, Гезер полонен,
Племя Израиля обезлюдело, семени его больше не стало,
Сирия стала вдовой для Египта,
Все земли успокоились в мире,
Скован всякий бродяга царем Мернептахом...
После этого не только я, но и многие оставшиеся евреи присмирели и сникли. Только совсем недавно я был избит надсмотрщиком и убежал, куда глаза глядят, пока не наткнулся на этих добрых людей, которые меня приютили.
А что ты собираешься делать, Давид?
- Пока не знаю. Скульптуру Оры я почти закончил. Что делать – не знаю.
- А что делать? К своим надо подаваться, вот что я думаю. Давай вместе, а?
- Наверно, ты прав.
Через неделю они уже шли к своим.
А ещё через неделю они увидели вдали костры и шалаши.
Там все еще стоял лагерь, разбитый Моше у подножья горы Синай.
Вскоре путники приблизились к лагерю и явственно услышали, как пустыня оглашалась ударами бубнов: в центре стана израильского кружился хоровод женщин, и к нему неслась ликующая песня избавления:
Воспою Яхве —
Высоко вознесся Он,
Коня и всадника его
Он низвергнул в море.
Оплот и слава моя Яхве,
Он спасением мне был.
Это Бог мой — я прославлю
Его, Бог отца моего — вознесу Его.
Яхве — муж битвы, Яхве — имя Ему.
Колесницы фараона и полки его низвергнул в море,
И избранные воины его утонули в море Тростниковом.
Сказал враг: погонюсь и настигну,
Разделю добычу и насыщу душу свою,
Обнажу свой меч,
Уничтожит их рука моя.
Дунул Ты дыханием Твоим, и покрыло их море,
Как свинец погрузились в бушующие воды.
Кто Тебе подобен между богами?
Кто как Ты святостью силен?
Исполненный славы, творящий чудеса!..
Так пели израильские женщины, а весь народ подхватывал припев:
Воспою Яхве —
Высоко вознесся Он,
Коня и всадника его
Он низвергнул в море
Этот импровизированный псалом стал отныне боевым походным гимном Израиля.
продолжение следует