Я люблю приезжать в Цфат в субботу.
Никого нет, улочки пустынны, народ заперся в синагогах - грехи отмаливает.
После извилисто-серпантинного подьёма в гору приятно, спокойно гуляя по вековечной мостовой святого города, оглядывать сверху туманно-сокрытые утречком великолепные горные окрестности или же безмятежно всматриваться в полуфантастические пейзажи на картинах живущих здесь отшельников-художников, облюбовавших целый район древнего Цфата.
Особенно приятно делать это не в одиночку, а в хорошей компании.
- Смотри, Друг, - сказал Старик, - какой видок! Пальчики оближешь!
Мы втроём вышли из очередной художественной галереи и направились к маленькой забегаловке, открытой здесь недавно выходцем из России и открытой в шабат.
- Да, - ответил Друг, - и не только пальчики, всю ладошку лизать можно. Очень уж мне этот вид напоминает кое-что, аж душа переворачивается, как Дока любит говорить.
- А? Что? Чего напоминает? - вступил я в разговор.
- Напоминает слегка это местечко дорогу на озеро Рица к даче товарища Сталина. Бывал там?
- Ну, расскажи о чем задумался. Мы со Стариком любим воспоминания достойных людей.
- С акцентом на половую жизнь, желательно. Мы это уважаем? - ехидно подцепил Старик.
- Да какая половая, мужички? Просто в восемьдесят девятом году отдыхал я в тех краях с женой.
Времена были уже голодные, но я, как советский человек, не думал даже давать дёру из Союза, а наоборот, обретался просто в растерянности, характерной для многих.
Материл, конечно, такую житуху, но сидел смирно.
И вот, значит, приезжаем мы в Москву с Кавказа, я ещё заскочил в Министерство по своим делам перед возвращением в Н-ск, и тут звонит мне в гостиницу моя двоюродная сестра.
- Здорово, -говорит, - а я тебе тут вызов в Израиль организовала.
Я язык проглотил и сел, где стоял.
- Какой-такой Израиль, еж твою в колено мать? - культурно спрашиваю, - ты об чем мелешь, поросенок?
- Чего ты придуриваешься, чудак на большую букву М? - это мы так с сестричкой временами общались, - не слыхал, что я себе уже все оформила и о тебе, чукча, забочусь?
Короче, милый разговор родственников закончился скандалом, который я ей закатил, а она просто бросила трубку.
В Н-ске бой быков продолжился.
Я орал, выпучив глаза, напирая на то, что я работаю большим начальником и у меня будут большие неприятности, если кто узнает, и вообще, кто тебя просил? Я тебя просил? Какого хера ты лезешь? Езжай в свой Израиль и оставь меня в покое!
И всё в таком духе и тоне.
Ужасно разозлился, что кто-то без меня меня женит!
Сестра молча покрутила пальцем у виска и ушла.
Жена молча слушала перепалку, а потом сказала:
- Ты еще попросишь у неё прощения за хамство!
Дальше события стали нарастать комом.
Очереди к пустым прилавкам росли в геометрической прогрессии, а товары исчезали с ещё большей скоростью, а народ регулярно и целеустремленно искал виновных в этих безобразиях евреев - а кого же ещё, не себя же?
В моей фирме, где я работал Главным Конструктором, возникли ранее скрываемые вопросы.
Например, моего шефа стали спрашивать, почему в русской стране, в русской организации работает начальник с такой нерусской фамилией - это про меня - и что в Протоколах Сионских Мудрецов ясно сказано, кто виноват и что делать?
Кончилось тем, что я извинился перед сестрой и услышал от нее слово "ульпан".
Друг замолк и полез за сигаретами.
Солнце уже нещадно палило и густой горячий воздух можно было запросто резать острыми предметами.
Мы вспотели в тенёчке под пологом, и жара загнала нас внутрь ресторанчика под струи кондиционера.
- Да, - сказал Старик, - точно, тогда не до баб было с половой жизнью, того и гляди, самого как бы не того...да...
- Потом,- продолжил Друг, - мне позвонил приятель с хорошей русской фамилией Абрамович.
Мы с ним вместе работали, до моего возвышения по должности, в одном НИИ.
Там у меня и у него были крупнейшие в институте отделы.
Он и я оставались единственными беспартийными начальниками отделов, руководство учитывало нашу квалификацию и не выворачивало нам руки, загоняя в стройные ряды.
Да и время пошло уже такое, что с коммунизмом всё становилось ясно.
- Ты едешь? - коротко спросил он.
- Давай встретимся, я запутался. Тут вот ульпан...говорят...
- Да брось ты! Какой ульпан? Нахрена тебе это? У тебя патенты, у тебя степень, у тебя - ого-го, да и я не из последних, опыт и прочее, брось, не ломай голову, язык этот неподьемный, так прорвемся! Оформляй бумаги, рвать надо, видишь - всё сыпется, ну их нахер, делаем ноги!
- В сионисты хочешь?
- Не мельтеши, приезжай, разберемся.
- Вот так это все начиналось у меня, - Друг посмотрел на нас и сказал:
- Продолжим в другой раз, пошли, я тут знаю одну галерею...
И какая там художница сидит!
Пальчики вымойте, лизать их придется!
продолжение следует
