Из моей книги "Циклотимия-бис"
Кажется, - ну столько раз мы бывали в Акко! – что тут может быть нового и интересного? а вот – тянет сюда.
Нет, не в современный город, городишко, можно сказать, не выдающийся, маленький, типический для Севера, а именно в Старый Город, в крепость!
Хороша крепость, ничего не скажешь!
Недавно будучи на Мальте я первым делом сравнил мальтийскую цитадель с аккской, хотя та, конечно, покруче будет.
Но те же мощные, высоченные стены, отвесно падающие в море, те же бойницы, тот же камень, те же выбоины в нем, оставшиеся от нескончаемых следов ушедших в глубины истории повозок, копыт лошадей и сотен тысяч подошв средневековых сапог.
Вы слышите: грохочут сапоги
И птицы ошалелые кричат?...
А птицы, в основном, чайки и альбатросы, и сейчас кричат, кружа над волнами Средиземного моря, разбивающимися о могучие и неприступные стены, выдержавшие натиск войск Наполеона, напрасно штурмовавшего эту крепость...
...мы бродим по мощеным и асфальтированным улочкам, превращенным в большой торговый центр с десятками магазинчиков, в которых аккские арабы торгуют бижутерией, ремесленными изделиями, украшениями и прочей мелкой ерундой; по затемненным закоулкам, тупикам, внезапно распахивающимся площадям, мимо причудливо и неожиданно появляющимся тут и там каменных ступеней, ведущих вверх, в квартиры живущих здесь арабских семей, развешивающих стиранное белье прямо у нас над головами, на балкончиках стареньких каменных построек.
- Ну просто театр! – воскликнул Друг, - декорации к спектаклям о средних веках!
- Пожалуй, ты прав, - поддержал его Старик, - театр, а люди в нем актеры...
- И актрисы, - вставился я, аккуратно указывая глазами на идущую навстречу молодую арабку с пышным бюстом, блестящими карими глазами и прекрасной матовой кожей лица.
- Кстати, об актрисах. Не было ли в вашей, друзья мои, коллекции актрис?.. По вашему дружному молчанию я понял, что эта жутковатая чаша вас, друзья мои, миновала.
- Отчего же жутковатая? – спросил я вкрадчиво, отчетливо понимая, что мы напарываемся на очередное приключение нашего шустрого Старика и, соответственно, на его очередной рассказ.
- Да. Было дело. Но давайте тогда сядем вон в том кабачке наверху, примем по сто капель вина фирмы Кармель в качестве успокоительного.
- А что, так худо было? – со смешком спросил Друг.
Но Старик не ответил.
Похоже, он слегка напрягся.
Мы прошли по крепостной стене.
Справа синело море, покачивая на своей поверхности десятки, если не сотни, яхт, с высокими и не очень, мачтами, причем на некоторых из них уже белели паруса перед выходом в море.
Было утро, и легкий ветерок ласково перебирал воображаемыми пальчиками их белые полотнища.
Слева от нас, внизу, сонно текла жизнь арабского квартала, а купола древних построек с покосившимися полумесяцами и отдаленные минареты мечетей оттеняли экзотику места, ставшего декорацией нашей неторопливой беседы.
Вино, фрукты и обязательные здесь питы с хумусом, тхиной и маслинами постепенно настроили нас на философский лад, и мы, закурив, приготовились выслушать докладчика с уважительным вниманием.
- Дело было давно, во времена моей гремучей молодости, - степенно начал Старик, - и было мне, скажем, годика тридцать четыре.
Отдыхал я как-то в местном нашем санатории, что находился в сосняке километров в тридцати от вонючего и дымного мегаполиса.
Скучища была адская, хотя погода была достойная и жратва, на удивление, терпимая.
Вечера я проводил либо в биллиардной, либо за картами, но чаще всего в пивной недалеко от санатория в одном, довольно злачном, месте.
И вот однажды сосед по санаторной камере зовет меня на музыкальный вечер в актовом зале санатория, где должны быть и танцы.
От делать нечего я пошел.
Вообще-то я терпеть не могу эти танцули, но факт – пошел.
И сразу её увидел.
Высокая, со строгим лицом учительницы старших классов, она выделялась из толпы модной одеждой, модной прической и умными глазами в пушистых ресницах.
Это ведь редкость: модно одетая женщина с умными глазами, правда?
- Да нет, почему же... - начал я, но Старик перебил, - поверь мне, Дока, это так! В другой раз объясню, но сейчас не стоит отвлекаться!
- Ладно, - миролюбиво сказал я, - слушаю вас внимательно, сэр.
- Вот, значит, я и спрашиваю соседа: - Кто такая, ты не в курсе?
Тот чуть не сел, где стоял!
– Как так, ты не знаешь К.? Да она – ведущая артистка драмтеатра, заслуженная артистка республики, светская львица...
- Нет, - говорю, - не знаю. А где у нас будет драмтеатр?
Ну, тот, понятно, сел на кобчик. Как? Не знать элементарного?
- Ладно, пойду-ка я спляшу с ней! – говорю.
- Ну что ты, - поёт мне сосед, - как можно? Ты ей не представлен, это ведь не чмара с мыловарки!
- Чмара, - отвечаю, - хочешь на пари, я ее сейчас станцую, а потом и трахну!
Товарищ, будучи завзятым театралом, завизжал от моего хамства, а я, дождавшись начала вальса-бостона, двинул через зал и галантно пригласил заслуженную красотку на тур.
Вы, дорогие мои, знаете, что такое вальс-бостон?
Нет, дорогие мои, не знаете вы, что такое вальс-бостон.
Это, прежде всего, именно томление духа, и лишь затем только – вальс, как таковой!
Партнеры ну просто обязаны быть высокими, стройными, длинноногими и сухожопыми.
Обязаны!
Точка!
Иначе это уже не вальс-бостон, а гребля на лодке-плоскодонке в ветреную погоду!
Короче, сплясал я с нею вальс и чувствую - женщина потекла!
Понравился я ей.
Я это всегда чувствую по некоторым параметрам.
Ну, во-первых, дыхание, далее – румянец, но главное – глазищи!
Зыркала она по мне томно и внимательно снизу доверху, насколько позволял угол зрения.
Вижу, полюбила меня с первого танца, потому как в этом виде вальсирования я был непревзойден еще со студенческих времен.
Так.
Лады.
Первый этап пройден!
Да, забыл сказать, она мне тоже полюбилась.
Прежде всего, в связи с тем, что билась она всю дорогу своей немалой грудью о мои ребра на всех поворотах так, что я только охал, а потом опять же – глаза!
Не могу я, ребята, устоять супротив крупных карих глаз, да еще с такой опушкой, как эти длинные наклеенные, как потом выяснилось, ресницы!
Нету сил выстоять, сдаюсь моментально!
(Продолжение следует)