Из моей книги "Повести, рассказы, истории"
Рассказ таксиста.
В тот день, как обычно, перед Стеной Плача в Иерусалиме толкалось много народу.
Автобусы подбрасывали туристов пачками и, фырча, отъезжали, оставляя их на попечение гидов.
Гиды выбрасывали над головой зонтики, палки с шарфиками и прочие знаки отличия от других и пытались перекричать общий гул, надрывая лужёные глотки. Рассказывали про историю.
Смотрю, мечется пожилой мужик с седой головой. Полный, с животиком и одышкой.
Вижу, что потерялся.
Глазами зыркает по сторонам и утюжит толпу, снуя между людьми.
Сразу вижу, что русский.
И по одежде и по глазам. Их ведь в любой толпе видно.
А я таких за версту вижу, потому что это потенциально мои клиенты!
Машину я обычно ставлю у Яффских или Мусорных ворот Старого города, а оттуда хоть по всей стране развози.
Смотрю, постепенно впадает мой клиент в панику. Уже и за сердце стал хвататься!
Я – к нему.
– Потерялся? – спрашиваю.
– Ага.
– А откуда сам?
– Сибирский я, из Энска.
– Да ну! Земляк, значит.
– Ой! И вы тоже? Потерялись?
– Нет, я давно в Израиле. А вы в гостях?
– Ага. У дочки. В Ашдоте.
– В Ашдоде, значит. А вы что, отстали от экскурсии?
– Ага. От неё. Мы, значит, зашли в этот… как его?... в Храм. Все пошли на выход, а там толпа, уйма народу, не протолкаться. Вот. А я там уже был, в Храме-то. В прошлом годе. Дай, думаю, выйду отсюдова, то-есть, через вход, там народу поменьше было. Ну, и пошёл. Вышел и жду. А они дальше ушли. К Стене Плача. А я походил, походил вокруг, смотрю – их нет. Ну и конечно сюда, тоже к Стене. А их тут и нету. Уехал автобус, видать. А там жена. С мобильником. А у меня ни мобилы нет, ни понятия, куда идти. Вот. Хожу тут. Не знаю, куда податься. И чего делать?
– А деньги есть?
– Это да.
– Могу отвезти в Ашдод. Я –таксист.
– Ой, правда? Отвезите, пожалуйста. Спасибо. А то я растерялся.
И мы поехали.
Учился он в институте инженеров транспорта, но занимался со второго курса, в основном, строительными шабашками.
То в один район области поедет строить коровник, то в другой район строить птицеферму.
Короче, инженер из него не получился, а вышел хороший калымщик на радость семье, а именно, жене и дочке.
Жинка – врач, то есть, зарплата низкая, а дочка – на шее, как и должно быть.
Вот и пришлось последние сорок лет вкалывать с утра до ночи.
Да ещё дача.
Так что здоровье не ахти чтобы очень…
Потом дочка выросла и удалось затолкать её в институт народного хозяйства.
Выучилась на экономиста сама, но всё остальное делали папа с мамой. Оберегали и пылинки сдували.
Чтоб не кашляла.
И выросла девка своенравная и боевая.
Мама обеспечивала блат по всем направлениям, папа гнал деньги, дочка купалась, как сыр в масле. Захотела дорогое платье – пожалуйста, помогли. Захотела шубку – ради бога, какой разговор? В Турцию – нет проблем, в Болгарию – что за вопрос?
Мама – блат, папа – деньгу.
Потом дочка влюбилась. На здоровье.
Но оказалось, что мужик женат и есть двое детей.
Жаль, но что сделаешь? Живи так, радуйся, доченька. И так десять лет. Мужик – в семье, а по воскресеньям – сюда, к дочке.
Потом появился на горизонте друг детства. Еврей по маме. Хороший парень, но дважды разведён к тридцати трём годам. И живёт в Израиле.
Во!
Это уже интересно.
Разгорелась любовь.
Или, может, не любовь?
Может, просто надоело быть любовницей? А потом – всё же заграница! Иностранец, как-никак! Мечта всех нормальных русских девочек! Впитанная с маминым молоком и с художественной литературой. Практически, с пелёнок.
Поехали они в Израиль. Он – домой, а она туристкой, посмотреть, что за страна такая.
Понравилось.
Женились и уехали. В Ашдод.
– А вы как? – спрашиваю.
– А что мы? Лишь бы дочке было хорошо. Они тут уже два года. Она не работает, он вкалывает с утра до ночи, без продыху. Её обеспечивает. Она сидит, язык учит. Скоро родит. Ей всё же уже тридцать пять. Пора. Давно уже.
– А вы что?
– А что мы? Работает, как проклятые. Деньги ей подбрасываем. Вот приехали во второй раз, опять пару тысяч долларов привезли. А то неудобно: парень вкалывает, а она на содержании как бы.
– А дальше как?
– Не знаю. Она рвётся в Россию обратно, потому что там ей жилось легко, она же не понимает, что мы ей всё время дорожку расчищали, всё по блату да вне очереди. Сама-то ни черта не видела трудностей, вот и думает, что там легко и всё запросто. Эх. А потом мы с жинкой думаем сюда перебраться…
– Так вы же, вроде, русские?
– Ага. А сколько здесь таких! Вот дочка рассказывает…Мы в последнее время стали искать еврейские корни у себя. Так многие делают. Вот у меня, например, одна прабабушка была Ольга Абрамовна. Откуда и как? Леший её знает. Но стал я писать в Псков и Вологду. В эти…райсобесы всякие, чтобы зацепку найти. Пока никакого просвета. Жена тоже ищет корни. Хотя это, наверное, дохлый номер. Купить еврейство сейчас практически невозможно, строго всё стало. Вот так и живём. Год вкалываем, потом сюда деньги привозим, и обратно – зарабатывать на следующую поездку.
– Весело живете.
– Ага. Весело. Я и там весело живу. Работаю инкассатором в одной фирме. На своей машине миллионы вожу. Без охраны. Шлёпнут меня когда-нибудь.
– Да вроде, у вас там спокойно стало. Бандиты все при деле. Коммерсантами называются.
– Ага, коммерсанты…
Потерянный коротко хохотнул.
– А как у вас в Энске вообще? Лучше, чем было?
– Да кому как. Товаров полно, денег мало. Коммунальные услуги растут на дрожжах. То есть, услуги сами не растут, а вот цены на них…
– Так здесь то же самое. Везде сейчас так. А вам здесь нравится? В Израиле.
– Конечно, нравится. Тепло. Зелено. Красиво. Море, опять же. Мы ведь там, в Энске моря не видели, почитай, лет пятнадцать. Вся денежка на дочку убухивается. Зато она у нас везде побывала! И в Испании, и на Канарах, и в Италии… много где!
– То есть, курс вы всё же держите на Израиль?
– А как же! Дочка-то здесь. Хотя, честно говоря, я её блатую назад, в Россию. А как же! У нас там две квартиры: своя и её. Мы в одной живём, а другую сдаём. Работаем с матерью пока. Так что деньги есть. Да и на работе её ценили. Вон, давеча звонили, спрашивали, как она там? То есть, здесь. Вот только бы заладилось у неё с этим… ну, с мужем. А то он тоже тово… третий брак всё же…
– А она его любит?
– Так кто его знает? Говорит, что любит… Так ведь того она тоже любила, вроде. Как она говорила. Кто их, женщин, поймёт? У них же заместо головы это самое… эмоции.
Сегодня любит, завтра не любит. Я и говорю ей, чего ты здесь потеряла? Там у тебя всё: и работа, и квартиры. Эх…
– Не понял. А чего вы в Израиль засобирались? Еврейские корни ищете?
– Так кто его знает? Она говорит, что любит этого… мужа. Может и вправду ей здесь лучше? Кто знает?
Мы доехали до Ашдода.
Он расплатился и вышел. Махнул мне рукой и пошёл, покачивая седой головой, размышляя, вероятно, о своей запутанной судьбе. Меж двух стульев.
Гляжу я на таких и думаю.
Вот пришлось мне жить в двух удивительных странах.
Одна – Россия, вторая – Израиль.
Первая – страшно богатая, всё у неё, вроде, есть: и нефть, и газ, и золото, и алмазы, и победы великие в истории, а народ – забитый какой-то, то ли напуганный, то ли ещё что, но потерянный какой-то. Замордованный совком. Правда, сейчас говорят, что с колен поднимается. Ну-ну, дай бог! А то... то им коммунизм на голову садили, то теперь капитализм. Запутали людей совсем.
И возьми Израиль.
Ни черта не было, одна пустыня да камни, вроде бы. И народ собрался со всего мира потому, что били его все, начиная от римлян и кончая фашистами.
А ведь распрямил спину, разбил врагов и глянь на местных сабров: свободные люди! Нет этой забитости совсем ведь! Они просто не знают, что это такое и как такое может получиться.
Сомневаешься? Думаешь, я преувеличиваю? И там и тут, говоришь? Ну-ну, давай-давай.
Вроде, привёз я тебя. Здесь выходишь? Привет, счастливо! Вот тебе сдача.
И будь здоров!