Конечно, в такую жару лучше всего торчать у моря.
На пляже.
Можно на пляже Дадо в Хайфе.
Он сегодня многокилометровый, с массой уютных, и не очень, ресторанчиков, баров, со сценой и амфитеатром в двадцати шагах от моря, в общем, довольно приличный средиземноморский пляж, особенно если сравнить его с тем, который был здесь раньше, лет на двадцать.
Можно провести время на пляже с феерическим названием Бат Галим, что значит в переводе с иврита, Дочь Волн.
Правда, он поменьше, чем Дадо, и в его прибрежной части, отгороженной волнорезом с одной стороны и вдающимся в море берегом – с другой, гораздо больше мочи, испускаемой людским скопищем при купании.
Но само это место интересно тем, что здесь с моря открывается вид на гористый кряж Кармель, ниспадающий под острым углом прямо в море, причем на этом наклонном отрезке горы вначале видна округлая башня верхней станции фуникулера; за ней проглядывают над густыми зарослями парка купола Бахайских Садов, а чуть правее, на отрогах горы видна базилика монастыря, увенчанная большим куполом.
Под главным алтарем монастыря находится пещера Ильи-пророка. По преданию именно эта пещера служила пророку жилищем. Правда, давно, аж в девятом веке до новой эры!
Набережная в этом месте гораздо короче, чем в Дадо, но здесь она обрамлена со стороны берега жилыми постройками, среди которых есть и старинные экзотические арабские дома, ждущие ремонта многие десятилетия.
Здесь же есть и летнее уличное кафе-мороженое, недалеко от которого на лавочке мы разместились с приятелем, ностальгирующим о далеком прошлом.
– Вот смотри, – говорит он. – Нет культуры на местных пляжах.
Вот марокканцы, к примеру.
Заплывают три бабки на пятьдесят метров и, находясь друг от друга на расстоянии своих длинных языков, начинают бозлать чепуху громкими вороньими карканиями! Про всякую чушь! Не могу слушать.
А наши старушки! Затащат одного ребятёнка в воду и начинают кружить вокруг, выясняя, сколько ложек каши он поел с утра!
Зла нехватает!
А теперь глянь туда!
Недалеко от нас сидела группка мужчин пожилого возраста. Русскоязычные. И чуть поднабравшиеся, о чём давали знать громкие голоса и зазвучавшая вдруг хмельным голосом песенка из дальних времён:
О море в Гаграх!
Покажи свой мокрый зад…
А я поеду в город Сан-Луи.
О, Сан-Луи…
Мы все за мир
И не хотим войны.
А кто пойдёт на нас,
Тому дадим п@@ды!
– Или вот, например, – поддержал его я в том же критическом тоне, – посмотри на это!
Мимо нас прошли две женщины лет под сорок.
Они держались за руки и мило ворковали, причём было видно невооруженным глазом, что это не просто подруги, а подруги интимные.
Их касания, их взгляды, обращённые друг на дружку, несомненно выдавали легитимный сейчас тип отношений – женщина плюс женщина.
Сексреволюция добралась и до Дочери Волн!
– Там, у нас, было по-другому, – хмуро проводив глазами парочку, продолжил приятель. – Так не орали. И вообще народ был другой…
Да и места были другие…
В Крыму, например…
Ты бывал в Крыму?
Бывал…
Значит, понимаешь…
Нет, конечно, Ялта – это Ялта!
Набережная с ежевечерними массовыми променадами взад-вперед, с высматриванием потенциальных партнёров, с огнями освещения ночью, когда с любой горки открывается завораживающая картина мерцающих разноцветных огней, а за ними – море.
Ялта – это да!
Но Мисхор – интимнее, спокойнее, камернее. От Ялты до Мисхора – рукой подать. Надо проскочить по шоссе мимо Ливадии с ее великолепным дворцом, мимо Ореанды и Гаспры – и вот, ты уже на месте.
А если продолжить движение к югу, то через несколько минут ты уже в Алупке с бесподобным Воронцовским дворцом и дальше – Симеиз.
Однажды, гуляя пешочком по пляжу вдоль моря, я проскочил забитые загорелыми телами пляжи Мисхора и Алупки и вдруг с удивлением заметил, что уже не перешагиваю через туловища и головы, а иду культурно, без препятствий.
Спросил у распластанной тетки, почему вдруг народу так мало, что, море холодное сегодня или акулы поработали челюстями?
– Нет, говорит, у нас в Симеизе …
Не дослушал я до конца объяснение, мелко труся конечностями, развернулся и – ходу! Туберкулезники! – свербила мысль.
Дуй отсюда, пока не надышался!
Туберкулезные санатории сконцентрированы как раз в Симеизе.
А Мисхор – это да!
Чисто, тихо и мухи не кусают.
Хорошо было мне в Мисхоре!
Смотри.
Отпуск три недели, времени в обрез, здоровье требует секс-разрядки практически ежечасно (ох, уж эта молодость, молодость…), а вокруг, как назло, одна другой краше, глазами бьют наповал, миникофточки и миниюбочки частично открыты настежь, легкая музыка в воздухе, крымское вино и рокот волн…
И настрой отпускной!
Большой публичный дом с названием – курорты Крыма – к твоим услугам, отпускник!
Правильно всё.
Кто приехал починить дыхалку, кто – нервишки, но все прибыли с затаённым дыханием – а вдруг? в этот раз! повезет! – и ты встретишь Её!
Красивую, единственную!
Любовь!
От которой встанет комом в горле сердце, и его биение разорвет привычную серость будней, и раскроются в волнении глаза – вот оно! Вот!
Ну, или не сердце комом встанет… а что-нибудь более прозаическое…и то – хлеб. Мда.
Но, как бы то ни было, охота началась практически мгновенно, как только автобус из Ялты остановился у входа в пансионат.
Глаз начал привычно отсеивать из толпы шлак и мусор и задерживаться с оттяжкой на некоторых экземплярах с выдающимися формами либо с яркими элементами макияжа и других деталей боевых доспехов будущих курортниц…
(продолжение следует)