artur_s (artur_s) wrote,
artur_s
artur_s

Роковая страсть фра Джироламо




Памятник Савонароле в Ферраре. Фото Владимира Плетинского

Автор Елена ПЛЕТИНСКАЯ

День выдался на удивление теплым и даже жарким, несмотря на то, что сентябрь уже перевалил на вторую половину. Елена с трудом носила свой большой живот и в последние несколько недель практически не спускалась вниз. В спальне было темно и душно. Тем не менее, осенняя сырость уже начала проникать в помещение. Но камин в эту пору еще не растапливали.

Широкая кровать с пологом из темно-красного бархата раздражала женщину, она не находила себе места, полулежа на пышных пуховых подушках. То и дело садилась, подтягивала отяжелевшее тело к ступенькам, и держась за столбики с завитушками из темного дерева, покрытые лаком, осторожно спускалась с высокого ложа. Но и сидя на встроенной в нишу под окном обитой мягкой тканью лавке возле раскрытых настежь ставень, не находила отдохновения. Ни одна штора не колыхалась, не было ни дуновения ветерка. В воздухе все замерло.

«Дело идет к грозе», — подумала женщина. И в этот самый момент все ее измученное существо пронзила острая боль. «Кажется, начинается…», — у Елены уже был опыт рождения детей.

Она не испугалась. Позвала дежурившую рядом с опочивальней служанку и, превозмогая боль от учащавшихся родовых схваток, стала отдавать распоряжения:

— Антонелла, разведи огонь в камине и нагрей побольше воды, да возьми ключ от комода, принеси стопку чистых простыней.

Ее муж поднялся наверх. Он только вернулся из деловой поездки и сказал, что собирается гроза.

— Николо, срочно отправь за повитухой, я рожаю!

Вечер опустился на город и во всем доме зажгли свечи. Где-то вдалеке начало громыхать. А в особняке старинного падуанского рода Савонарола в семье Николо и его жены, уроженки Мантуи Елены Буонокорзи, рождался мальчик, имя которому дали Джироламо.

* * *
Будущий монах и реформатор Савонарола родился в Ферраре в 1452 году 21 сентября. Его отец и мать с помощью деда Микеле, известного в то время врача, мечтали дать сыну и внуку медицинское образование.


Джироламо Савонарола

Джироламо с раннего возраста был молчалив и вдумчив. Он интересовался религиозной литературой, но это не мешало ему с большим интересом внимать объяснениям своего наставника.



Он самолично обучал его естественным наукам, а также прививал любовь к поэзии и живописи, рассказывал о сильных мира сего, к которым был приближен.

Джованни Микеле Савонарола был лечащим врачом герцога Николо д’Эсте Третьего задолго до рождения внука. Он пользовал его семью и после смерти герцога. Дед часто брал мальчика с собой в замок правящего герцогского сына Эрколе д’Эсте, где Джироламо видел роскошь и чрезмерную фривольность, в которой пребывает сиятельное семейство и их приближенные. Его пытливый ум и набожность уже тогда отвергали этот стиль жизни.

Мальчик присутствовал и на нескольких лекциях деда в Падуанском университете, где тот преподавал медицину. Это наложило свой отпечаток на юного Савонаролу и подвигло его к мысли совмещать изучение медицины с богословием.

* * *

— Бьянка, я видел вас сегодня с Джироламо. Он держал тебя за руку!

— Да, отец, Джироламо звал меня прогуляться к замку, но я ему сразу же отказала. А теперь очень переживаю и не знаю, что делать, если он будет продолжать настаивать. Ведь ты служишь у его деда помощником в искусстве врачевания.

Моше с нежностью посмотрела на дочь.

— Они неплохие люди, дочка. Не переживай, я поговорю с его дедом и отцом, если понадобится. Мы евреи и, конечно, они воспротивятся вашему общению. Меня гораздо больше волнует, чтобы ты сама не хотела с ним видеться.

— Нет, что ты отец, он мне совсем неинтересен и даже противен, — четырнадцатилетняя девушка покраснела от стыда и возмущения. — Он такой угрюмый и мрачный!

Джироламо наблюдал из окна своей комнаты, как Бьянка поднимается по скользким после недавно прошедшего дождя каменным ступенькам к их дому, и у него замирало сердце. Ее черные кудри выбивались из-под кружевной накидки, и казалось, что она не идет, а парит над землей.

«Какая красавица!» — подумал влюбленный юноша.

— Бьянка, мне нужно с тобой поговорить! — крикнул он, приоткрыв пошире зеленые ставни.

Она подняла голову и испуганно и, одновременно, сердито окинула его взглядом.

— Нам не о чем разговаривать! Ни твои родные, ни мои не допустят такого. И я сама не хочу этого, оставь меня в покое!

Пятнадцатилетний Джироламо влюбился в девушку не на шутку. И когда она отвергла его, он вдруг обнаружил, что эти евреи, которые не почитают Иисуса, совершенно чуждые и неприятные ему люди.

Что они там творят за стенами своих неопрятных жилищ? Запахи еды, которые улавливало его чуткое обоняние, когда он в тоске по Бьянке бродил по узким улочкам среди их домов, невольно раздражали его аппетит. Какое зелье они варят под покровом своих крыш? Эти ароматы притягивали, они развращали, привораживали его еще неокрепший дух, что очень настораживало юношу.

Кому поклоняются эти непонятные человеческие существа? Почему не ходят в церковь, а собираются в каких-то домах, именуемых синагогами, и, раскачиваясь, что-то заунывно читают на странно звучащем для его уха языке, вместо того, чтобы молиться как все. И выглядят при этом словно привидения, в развевающих на ветру, накинутых на головы белых покрывалах с черными полосками.

Ему даже захотелось освоить этот язык, чтобы хоть немного понять суть этих чужаков и приблизиться к Бьянке. Впрочем, как и все образованные люди того времени, Савонарола изучал латинский, древнегреческий и древнееврейский. И чем больше он проникал в культуру евреев, тем острее осознавал, как сильно заблуждался, влюбившись в дочь помощника своего деда.

Он довольно быстро перестал видеть в ней прекрасную деву, зато обнаружил в себе полное неприятие ее народа. Тем более что к тому времени в его неокрепшей изменчивой душе уже возникла новая любовь. Юноша обратил внимание на дочь флорентийского изгнанника Строцци. Но и эта романтическая история в итоге не принесла ему счастья. А нелюбовь к евреям уже пустила в его сердце глубокие черные корни.

В 1468 году, когда умер его обожаемый дед, Джироламо еще не исполнилось 16 лет и он впал в отчаяние, а потом стал проявлять аскетизм и неприятие гуманизма, который старался привить ему знаменитый на всю Феррару врачеватель.

* * *

Разочаровавшись в любви и не находя себе покоя после смерти деда, Джироламо решил покинуть родную Феррару. Отныне он принял решение посвятить свою жизнь богословию и служению людям, избавлению их от всякого рода смутьянов, разврата и упадка культуры. К тому же его злили эти д’Эсте, которые привечали евреев. Герцоги дали им относительную свободу для предпринимательства и передвижений по городу. Некоторые из этого нечестивого племени были даже вхожи в их владения, как и его родной дед когда-то. Семейство д’Эсте использовали еврейские мозги, и во многом за счет этого город процветал.

Для осуществления своей цели Джироламо выбрал Болонью, где находился Доминиканский монастырь, куда он бежал в 1475 году, оставив позади родной дом и обучение медицине. Теперь молодого человека больше занимала теология. В ранних стансах юноши уже чувствуется характерная для него в дальнейшем озабоченность испорченностью церкви и всеобщим разложением нравов.

Джироламо много путешествовал по итальянским провинциям. В 1485-1486 годах, проповедуя в маленьком городке Сан-Джиминьяно, он вызвал бум среди населения. Люди стекались со всего городка, и в церкви было не протиснуться. Его горящие глаза и манера говорить, приводили многих в исступление. Верующие впадали в экстаз, как и сам проповедник.

В 1487 году Джироламо вернулся в Болонью, чтобы преподавать. А в 1488-1489 годах монах находился в родной Ферраре. Оттуда он ездил с проповедями в Брешию и другие ломбардские города. И везде его деятельность вызывала самые бурные отклики.

* * *

Шел 1490 год. Лоренцо Медичи, могущественный властитель Флоренции, находился у себя в кабинете с видом на реку Арно. Он любовался своим недавним приобретением кисти Сандро Боттичелли, когда слуга доложил о приходе ученого философа Пико делла Мирандола.

— Приветствую вас мой друг!

— О, я смотрю, в вашей коллекции появилась новая любовь, — Пико делла Мирандола приблизился к картине.

— Не правда ли, она прекрасна? — живо откликнулся Лоренцо, славящийся меценатством в области искусств.

Он не жалел никаких средств, если обнаруживал новый талант. И каждый раз влюблялся в новое произведение живописи.

— Да, поистине великолепна! Дорогой Лоренцо, я пришел поговорить с вами об одном очень одаренном человеке. С 1482 года мы находимся в приятельских отношениях, и я смею надеяться, что этот ученый монах заинтересует и вас.

— Что ж, познакомьте меня с вашим протеже.

* * *

После довольно длительного пребывания у доминиканцев Савонаролу перевели в монастырь Сан-Марко во Флоренции. Со временем по городу среди знати и бедного люда пошел слух, что в его пределах появился потрясающе интересный и харизматичный ученый богослов. И хотя первые его публичные проповеди особого успеха у публики не снискали, ему удалось переломить мнение о себе, изменив стиль обращения к прихожанам.

Основной путь Джироламо Савонаролы, его чаяния, надежды и страдания были связаны с Флоренцией. Именно там он обрел своих истинных фанатов и настоящих врагов. Его любили и ненавидели, ему поклонялись и хотели убить. Его неуемный темперамент, потерпевший фиаско на почве любви, с не меньшей страстностью воплотился в проповедях, которые вели жителей прекрасной Флоренции за собой.

Несмотря на то, что Лоренцо сам вызвал Савонаролу во Флоренцию, тот почти сразу по прибытии начал предсказывать катастрофы и кары, бичуя испорченность нравов в городе и церкви, критикуя всесильного Лоренцо Медичи. Народ стекался в церкви слушать Савонаролу. Ему внимали все сословия и поражались его смелости. И хотя монаха не раз предостерегали, он не отказывался от своих обличительных проповедей.

В июле 1491 года, когда Джироламо избрали настоятелем монастыря Сан-Марко, он неожиданно для всех отказался явиться с изъявлением почтения к Лоренцо Медичи. А ведь именно это могущественное семейство отстроило монастырь и оказывало ему финансовую поддержку. Так Савонарола подчеркнул свою независимость от презираемого им правителя, погрязшего в излишней роскоши и расточительности.


Вид на Флоренцию из дворца Пити. Фото Владимира Плетинского
* * *

— Очень меня беспокоит этот монах из Феррары, дорогая, — выйдя из-за задумчивости, произнес Лоренцо.

Они с женой сидели на террасе своего великолепного дворца и любовались садом, наслаждаясь наступившей, наконец, вечерней прохладой.

— Какой монах, дорогой? — Клариче отложила свое вышивание и мягко дотронулась до руки супруга.

— Этот Савонарола.

— Но ведь ты же сам его пригласил во Флоренцию, разве нет?

— Скорее мне его навязали, — мрачно усмехнулся правитель. — А теперь он где только может, склоняет нашу семью. И люди его слушают! Есть в нем нечто мрачное, мистическое. И не менее меня настораживает тот факт, что Савонарола настраивает народ против ростовщиков-евреев. Но у нашей семьи с ними есть дела. Многие мои начинания они субсидируют, как тебе известно. Эти люди очень полезны нашему правлению и казне. Но боюсь, мне придется идти ему на уступки и изгонять их из города. Этот богослов имеет большое влияние на жителей города, и я не могу с этим не считаться…


Н.Ломтев. Проповедь Савонаролы во Флоренции
* * *

После смерти Лоренцо, которую Савонарола предрек ему в своем знаменитом видении со словами: «Се, меч Господень на землю призываю и скоро», он продолжал свои проповеди и приступил к реформированию монастыря Сан-Марко. В 1493 году он добился его независимости от ломбардской конгрегации и сформировал новую тосканскую конгрегацию с центром в Сан-Марко.

Все больше и больше монах набирал силу и популярность среди флорентийцев и все ближе и ближе подбирался Джироламо Савонарола к евреям.

* * *

Его гулкие шаги раздавались в узкой келье монастыря Сан-Марко. Джироламо ходил из угла в угол, шепча какие-то слова. В комнате было темно и сыро. Только маленький огонек от оплавлявшейся свечи еле-еле освещал скудную обстановку. В какой-то момент он присел на жесткую койку, служившую ему ложем, и опустил голову на руки. Ему вдруг почудилось, что Бьянка вышла из стены и встала рядом с ним.

— Джироламо, ты не должен так ненавидеть нас. Вспомни, как ты любил меня, — он отчетливо услышал ее голос.

— А ты, чем ответила мне ты?! Все вы еретики, исчадья ада! — выкрикнул монах в пустоту.

Молодой служка, проходивший в этот момент мимо его жилья и зная, что Савонарола один, решил, что что-то случилось.

— Фра Джироламо, вам что-нибудь нужно? — он принялся стучать в массивную дверь.

— Уходи, я занят! — послышалось оттуда.

Но в ту же секунду дверь со скрипом распахнулась и служка отскочил в сторону.

— Винченцо, ты пойдешь со мной, — вцепившись в плечо мальчика, прохрипел монах.

Они вышли на довольно широкую улицу Рикасоли. Особняки флорентийской знати, располагавшиеся на ней по обе стороны, заглядывали друг другу в окна, и синьоры и синьорины из-за занавесей праздно наблюдали за жизнью квартала.

Джироламо держал путь на площадь Синьории в палаццо Веккьо на заседание совета. Он шел стремительно и почти не глядя по сторонам, служка еле поспевал за ним.

Приближаясь к церкви Орсанмиккеле, они повстречали менялу-еврея, явно спешившего в сторону Понте-Веккьо, на котором испокон века шла торговля ювелирными изделиями из золота, серебра и драгоценных камней.

«Небось, идет обделывать свои темные делишки на нечестивом золотом мосту, богоотступник!» — с ненавистью подумал Джироламо.

В этот момент он бросил взгляд на статую Мадонны, находящуюся в одной из ниш здания Орсанмиккеле, и вдруг заметил, что у нее отбит нос.

«Святотатство, кощунство, — тут же пронеслось у него в голове, — этот иудин сын только что проходил здесь!»

— Винченцо, стучи во все дома, собирай людей, этот богохульник изувечил статую Мадонны нашей, — вскричал Савонарола, — указывая на менялу, который уже заворачивал за угол. — Стой, нечестивец!

— Вы ко мне обращаетесь, фра Джироламо?

Савонарола не удостоил его ответом. Между тем вокруг еврея под гневную обличительную речь своего пастыря начала собираться толпа.

— Но статуя находится высоко, мой господин, как же я бы смог забраться туда? Ведь у меня с собой нет лестницы и никаких инструментов, чтобы сотворить с ней такое! — он развел руками, все еще не понимая, что сейчас произойдет. — И не стал бы я этого делать в любом случае…

Но его голос потонул во всеобщем шуме. Толпа, подогреваемая страстной, полной негодования речью монаха, ринулась на несчастного и свалила его с ног. Через час на каменной мостовой лежал растерзанный труп. Мимо проходили жители Флоренции, брезгливо подбирая длинные одежды и обходя его останки.


Мадонна в одной из ниш здания церкви Орсанмиккеле, из-за которой трагически завершилась жизнь одного флорентийского еврея. Фото Владимира Плетинского
* * *

У Джироламо Савонаролы было множество врагов как в светской среде, так и среди духовенства. Его обвиняли в том, что он вмешивается в светские дела, затем пришел черед критики его проповедей, в частности, где он говорил, что гнев Господень обрушится и на прелатов, и на князей. Не раз папа запрещал ему проповедовать.

Богослова отлучили от церкви, и 23 мая 1498 года он был казнен в двухстах метрах от того самого места, где когда-то по его указанию был варварски убит ни в чем не повинный человек.


Мемориальная таблица на месте казни Савонаролы, вмурованная в брусчатку площади Синьории. Фото: Wikipedia / Greg O'Beirne Филиппо Дольчати (1443—1519.


Казнь Савонаролы на площади Синьории 1498 г. Флоренция, Музей Сан Марко. Внизу слева можно видеть, как в окружении толпы Саванаролу ведёт на казнь офицер

Когда вы будете гулять по прекрасной Флоренции и любоваться великолепной архитектурой Дуомо, созданной Брунеллески, не забудьте, проходя мимо церкви Орсанмикелле, обратить внимание на скульптуру Мадонны с младенцем на руках, находящуюся в одной из ниш стены. Ее нос давно на положенном ему месте, а о мрачной истории уведомляет табличка. Эта мраморная дама многое могла бы вам поведать, если бы умела говорить…

источник
Tags: это интересно
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments