предыдущее здесь: http://artur-s.livejournal.com/6094478.html
… Но сначала вот что тебе скажу.
Ты знаешь, почему по молодости дни казались длинными, а сейчас понедельник, пятница, суббота – и снова понедельник?
И снова, и снова, и что характерно, быстро-быстро…
А-а-а!
Вот в том-то и дело!
Да потому что в молодые годы мозг воспринимает много новой информации, и пока он переварит всю, аж вспотеет, и раскладывает её по полочкам, раскладывает, забивает чердак, и кажется, что день тянется, как год, а сейчас что?
Всё-то мы знаем, всё-то мы видели, всё мы слышали…
Или вот, к примеру, едешь в отпуск.
К примеру, круиз по Средиземке.
Сегодня – Италия, завтра Испания, а послезавтра уже Мальта.
Ясное дело, каждый новый штрих ложится в свою ячейку мозга, и кажется, что день – во какой большой!
А ежели ты сидишь в конторе и смотришь то на компьютер со схемками или железяками, то на лысины соседей по кубику или на одну и ту же причёску какой-нибудь так себе сотрудницы – поневоле день покажется скучным и коротким, похожим на вчерашний и завтрашний!
Ничего нового для мозга, и день идёт за час, а час за минуту.
– Может быть, может быть. Но ты ведь не это хотел мне рассказать? Вроде бы, про завод после распределения?
– Да, да.
Так вот.
При распределении попадаю на авиазавод и ставят меня инженером-технологом в цех сборки оперения самолёта МиГ.
Я, конечно, гордый до ужаса, цепляю значок-ромбик на лацкан пиджака и прихожу на работу.
Смотрю – народ в техбюро разный.
Начальник – сушёный хмырь с кудрявым волосом над низким лбом и в тяжёлых таких очках с очень выпуклыми линзами. И курит, как паровоз.
Тут же баба евоная, толстая женщина с приятным мявкающим голосом. Техник-технолог.
За ней сидит рыжий парень с копной волос и странным лицом.
То ли его обожгли чем-то в детстве, то ли в юности расковыряли до ужаса. Но шрамы жуткие на всём лице и глаза в разные стороны. Дефект такой глазной, но зато угол обозрения практически триста шестьдесят градусов без малого!
Дальше сидит Лена.
Тощая блондинка с рыжеватым отливом и голодными глазами. Букву гэ она говорит по-украински, то есть, гхэ.
За ней сидит толстушка Валя, черноглазая "метр с шапкой" и прелестной кормой.
Она тоже гховорыт гхэ, а следовательно, тоже с Украины.
И точно, Лена и Валя прибыли из Харькова, молодые специалистки из ХАИ, тамошнего авиаинститута.
Валин муж, Вова, тоже в этом цехе, он начальник смены.
Вот такая семейщина образовалась.
Тогда это допускалось под видом династий.
Династия токарей, династия пекарей, династия технологов, династия урологов, так сказать…
Самая приятная соседка – это, естественно, Валюша.
Я тогда был молодым двадцатидвухлеткой, холостяком и любителем женского пола. Даже как-то сдуру попробовал подкатить к Валюше при живом-то муже тут же под боком.
А она играла глазками и голоском, но строжилась:
– Воука! – кричала она мужу, – тут этот молодой ко мне пристаёт, чёртишо!
И лыбилась заманчиво.
Воука прибегал на зов, но, будучи толковым и незлобивым парнем, мягко улыбался мне и тут же убегал в цех делать план, который вечно горел синим огнём.
Компания подобралась странная и разношёрстная.
Однако все трудились в мыле, без раздолбайства и лени.
Здорово способствовал этому шеф, который был вечно всем недоволен, вечно брюзжал, уткнув кудрявую голову в технологическую документацию, смалил вонючую "Приму" и гнусавым голосом делал всем замечания и выговоры, посмеиваясь при этом идиотским смешком.
– Хы! – гнусил он, – вот ты посмотри, чего ты тут написал. Жуть читать! Тома! Ты глянь, какая чепуха!
Тома, его жена, вставала с места, подходила, читала и молча шла на место.
И так раз двадцать в день.
Мужик хмыкает, зовёт Тому, она читает и молча возвращается.
Ритуал такой идиотский был.
Между прочим, лет через пятнадцать этот Миша, шеф, то есть, стал таки Главным технологом всего завода.
Спец он был крепкий, хотя, как человек, - гнусавое говно. Но так часто бывает, ничего не поделаешь.
Но я к чему это всё говорю?
Я стал пытаться удрать из этого зверинца с неприятным шефом и чудиками-исполнителями уже через несколько месяцев после прихода туда.
Этому поспособствовало ещё одно обстоятельство.
Дело в том, что после войны большинство среднего персонала цехов составляли пожилые мужички с почти что начальным образованием.
Даже начальник цеха имел семилетку за спиной и какие-то трёхмесячные курсы повышения квалификации. А мастера вообще, по-моему, и того не имели.
Поразительно то, что такие люди делали боевые машины по последнему слову тогдашней техники!
До сих пор удивляюсь, как это всё летало!
И вот мой косноязычный мастер, с которым мне пришлось на пару работать, учуял мою интеллигентскую слабину и неопытность, и стал валить на меня все беды и проблемы, возникающие в процессе, так сказать.
То тут я чего-то недопонял, то там я не так написал в технологической карте, то вообще по моей вине не установили новый прибор или ещё что-то, потому что я прозевал, прошляпил или проигнорировал!
Ну, понять этого мастерюгу можно.
Он боялся, что его попрут из-за недостатка образования, и валил все беды и недочёты на меня.
В конце концов, его всё-таки ушли, но крови он мне попортил много.
Я принялся мотаться раз в неделю к начальнику цеха с просьбой перевести куда-нибудь в отдел на инженерную, но более творческую, чем писание технологических карт, работу, но тот меня прогонял, напирая на мою зелёность, незрелость, отсутствие опыта и … вообще некогда, иди, работай!
Сам начальник цеха был между сорока и пятьюдесятью годами, но совершенно седой, не знаю почему. Хороший, в общем, мужик, но малограмотный и смешноговорящий.
– А чего это Степана на работе нету? – спрашивал он на совещании.
– Так он же женился вчера.
– А ну, вызвать его! Хватит бабе пыску чесать, успеет ишо! Чтоб был с утра!
Когда я в четырнадцатый заход добил его всё же, он выдал резолюцию: "Согласен отпустить с цеху потому как не желает работать в цеху". Примерно так и написал…
А вообще-то, хорошие были ребята. Работящие, хотя и пьющие зверски.
Главный девиз у многих был:" Подумаешь, ну, отступил я немножко от технологии. Не телега это, а самолёт – полетит!"
Так вот.
Была там одна старушка Аня.
В БТЗ, ну, в бюро труда и зарплаты, значит.
Именно старушка.
Лицо – как сморщенная старая картошка весной, рот – как трещина в пироге, да ещё, бедолага, хромая на левую ногу.
И вот эта самая Аня, как тут же мне сообщили доброхоты, запала, как говорится, на меня!
Представляешь! Вспомню – вздрогну, представлю – мороз по шкуре, начиная с загривка и кончая мошонкой…
А что?
Мне было двадцать два, я был молодой, кудрявый и симпатичный. Энергия била через край.
Да ещё и не женатый.
А там шло под уклон.
Сейчас не вспомню точно, сколько ей было, но за сорок –сорок пять это точно!
Сейчас вот думаю: сорок, ну сорок пять – что это? Самый сок!
А тогда этот возраст казался запредельной старостью, и отсюда, видимо, наброски морщинок у губ, у глаз и на лбу казались глубокими колеями древности и показателем предстоящих вскорости крантов!
Да. Молодость, молодость. Дурная ж ты беспредельно!
Это мне была кара за то, что по своей тогдашней неуёмной энергии пару раз улыбнулся этой даме, да сделал пару вымученных комплиментов!
Короче, я бегал от неё, как от огня, а она долбала меня ошибками в трудозатратах на полях моих технологий, расписанных, по-моему, довольно сносно…
Бабёнка впадала в истинную истерику, когда я, защищая свой труд, смотря свысока и, оттопырив губу, вперивал взгляд ей между глаз и неспешно цедил слова.
Она бледнела лицом, дребезжала губами и не знала, куда деть трясущиеся руки.
Всё чаще она срывалась на крик и пускала пену.
Мне это надоело, и я заявил начальству, что не желаю иметь с ней производственные контакты! Тогда-то добрые люди, а их всегда полно повсюду в таких перипетиях, и объяснили мне глубинную причину поведения старушки.
Я стал осторожнее и хитрее. Бегал от неё на высоких скоростях и уворачивался от прямых контактов вплоть до самого увольнения из этого злополучного цеха.
Но вывод сделал.
Даже два.
Первый – ни за что не флиртовать с женщинами старше себя. Ни-ни! Даже намёка на флирт, даже пол-намёка!
А второй вывод следующий.
Хочешь спокойно работать – не заводи даже намёка на шашни на работе! Боже упаси!
Вот такие дела, дружище!
А ты говоришь, приятные воспоминания о далёкой молодости.
Всякое было.
Но ты лучше глянь туда, какая красота!
Вон видишь Стрелку? Она начинается по выезде из Афулы и кончается у во-о-он того большого светофора на перекрёстке!
Прямая, как линейка, дорога.
Завтра покатаемся там, поедем в Нетанию. Там нас ждут мои давние приятели.
Вот уж наговоримся всласть!
А пока что жинка постелила тебе на первом этаже.
Пойдём, провожу.
(продолжение следует)