предыдущее здесь:
http://artur-s.livejournal.com/5967890.html
... Вышли к каким-то фонтанам, но те были не световыми и не музыкальными.
Опа! Не туда зарулили!
Стал я спрашивать каталонцев, гуляющих вокруг нас просто так или прогуливающих своих детишек или просто сидевших на лавочках-скамейках и живо что-то обсуждавших на непонятном мне языке, насчёт того, как бы поглазеть на эти самые поющие и светящиеся фонтаны…
Ан нет! Чёрта с два!
Никто ни фига не отвечал, просто смотрели на нас, как солдат на вошь. Чего, мол, надо? Проходите, мол, и не морочьте головы…
Вот это номер, вот тебе и фонтаны...
Я напряг силу воли, память и нервы и продолжил допрос этих жлобов на разных языках, имеющихся у меня в наличии, более и менее.
Английский – не хаюдуюдуят, паразиты! Немецкий – нихт ферштеят, черти! Иврит – вообще пучат глаза, русский – смотрят в переносицу и поджимают губки!
А вот испанского, тем более каталонского, у меня в запасе нет, что поделаешь, не нужен он мне в обиходе.
И вдруг из-за спины голос:
– Пойдём, Дока! Выведу к фонтанам, я тут уже второй раз…
– Вот так встреча!
– Алик? Сколько лет, сколько вёсен! Ты ли это и откуда взялся в процессе моих лингвистических затруднений?
– Привет, Дока! А также привет твоей даме! Я слышу знакомый голос, дай, думаю, подойду помогу! Я тоже туда направляюсь, к этим самым музыкальным фонтанам! Я тут всё изучил ещё два года назад.
– Отлично! А ты как в Барселоне оказался? Чем прибыл? Самолётом, пароходом или конно-лошадиной тягой?
– Я на "Ирисе" приплыл, а ты?
Мы с подругой аж слегка присели…
– Не понял. Это мы на "Ирисе"! Пятый ярус, камера слева по борту. Мы уже который день развлекаемся на этом кораблике, а тебя не видели! Ты где прячешься?
– Почему прячусь?
И улыбнулся смущённо.
– Корабль-то девятипалубный и пассажиров шестьсот пятьдесят. Немудрено, что со всеми трудно встретиться!
Мы двинули в сторону фонтанов.
Удивительно, но здесь было тихо и скучно.
Видимо, Рамбла вместила каким-то чудесным образом всех туристов и местных горожан.
Шумное веселье и кипящая там жизнь резко контрастировала с провинциальным покоем и тишиной улочек, идущих параллельно главной артерии Барселонской развлекаловки.
Наши шаги гулко отдавались в этой тишине и настраивали на душевные разговоры вместо аханий и оханий по поводу красоты великого города.
Мы знакомы с Аликом уже много лет, со времён ульпана в Кирьят-Тивоне.
Тогда шла война в Персидском заливе, помещение ульпана находилось в бомбоубежище.
Иногда мы всем классом выбегали на воздух посмотреть на траектории Скадов и крушащих их Пэтриотов в небе Хайфы, от которой по прямой до нас было всего несколько считанных километров, несмотря на испуганные крики преподавательницы иврита Нэты, категорически запрещавшей нам нарушать указания военных властей.
Это были отличные времена знакомства с красивой страной, новыми людьми, новым и сложным языком, на котором нам отныне предстояло общаться с местными жителями и главное, работать на иврите, что бросало нас в оторопь поначалу, пока не освоились и не привыкли.
В группе были разные люди, но в основном, "академаим" , что в переводе означало: люди с высшим образованием.
Учителя, инженеры, врачи и учёные – вот состав той группы.
Алик – доктор наук и профессор-физик.
Женщины заглядывались на него: красив, высок, кудряв и одинок! Последнее вызывало нездоровый интерес публики. Как? Один, без женщины? Такой видный мужчина? Не может быть! Почему? А может быть, он…. Да нет, что вы! Посмотрите на него повнимательней! Я вам говорю. Да, да. А иначе как же можно объяснить…? Странно! Надо с Диной поговорить. Или с Эдиком.
Дина – сестра Алика, а Эдик – её муж.
Жили они втроём в трёхкомнатной съёмной квартире.
Я с подругой неоднократно бывал у них в гостях.
Алик неплохо играл на рояле, стоящем в углу салона.
Дина пела, у неё славное сопрано.
А Эдик слушал из кухни, где готовил всю еду на стол.
Он инженер-химик, а приготовление еды – его хобби.
Вся троица жила дружно, даже ходили они всегда втроём на все мероприятия, куда таскала нас Нэта, на экскурсии по стране, которые нам устраивала представительница Сохнута в Кирьят-Тивоне и, как шептали друг другу сплетницы из ульпана, спали втроём.
Злые языки у женщин, скажу я вам.
Особенно когда видят не пристроенного красавца-мужика, да ещё профессора.
Тогда, в ульпане, было Алику не больше сорока лет, так что дамы рвали и метали!
Метали и рвали!
Метали огненные стрелы своих глаз и рвали на себе волосы от отчаяния.
Это, само собой, касалось незамужних женщин и девушек, которых было тогда в наших учебных классах немало.
– А ты, Алик, всё один?
Вопрос я задал в лоб, хотя понимал его некорректность. Потом решил исправиться.
– Я имею в виду, здесь в Барселоне. И на корабле. И вообще…
Эх, прорвалась всё же и сорвалась с моего вредного язычка эта самая некорректность!
– Да. Один.
Коротко и ясно. Без обид и эмоций.
У нашей цели уже толпилась гигантская масса людей.
