Средняя температура по больнице тридцать шесть и шесть.

Друзья спрашивают меня: почему ты пишешь рассказы о грустном?

Написал бы о счастливой семье...
О том, о сём, как им хорошо всё время, проблем нет, деньги в общую тумбочку, любовь большая с утра до ночи, секс шикарный: он, как автомат: трах-тах-тах! трах-тах-тах! она, как швейная машинка: шур-шур-шур, шур-шур-шур...
Дети паиньки: мальчик пионер - всем ребятам пример, девочка вышивает гладью и поёт в хоре.
Представили?

Ну и...
О чём писать-то?
Ну да, всем хорошо, всё замечательно... и что?
Дай бох дальше, как говорится, ну и...?





Представьте такую классику.
Анна – передовая швея, Вронский токарь-многостаночник, Каренин – менеджер с перспективой выбиться в директора.
Паровозы в районе не ходят вообще.
Токарь полюбил швею, швея любит токаря и менеджера. Токаря по нечётным дням, менеджера по воскресеньям и иногда в среду. Дети в продлёнке, никому не мешают.
Все довольны, все счастливы.

Ну чего тут рассусоливать?
Толстой бы повесился на своём плугу, босиком, по колено в пашне.

Вот пример с Пушкиным.
Ленский любит Ольгу, Онегин Татьяну, Татьяна любит пирожки с капустой и Онегина, когда он спит, а потом все меняются алаверды, и Онегин уже полюбил Ленского, а Татьяна Ольгу.
И все довольны и счастливы.
Особенно потому, что в городе ввели сухой закон и строгий режим учёта оружия, так что ни о каких пистолетах и речи быть не может, чтобы дуэли какие-то и прочая лабуда!

Короче, кругом все довольны, радости полные штаны.
Нет интриги и писать не о чём.

Толстой идёт в батраки к помещику Левину, задумывается о непротивлении злу и становится зеркалом русской революции, поэтому его вешают в ванной комнате у Березовского рядом с полотенцем.
А Пушкин сдаётся Дантесу, и они живут с Натали дружной семьёй втроём, как Маяковский с Бриками.
Все до кучи.
И опять же все довольны, все смеются.

И писать опять же не о чём!

Нету сюжета.
Нет интриги, затравки, зацепки, нету сучка и задоринки, нет искры и нет интереса читать всю эту лажу, мутотень и скукотищу.

Я доходчиво объяснил ситуацию, она же диспозиция, она же суть литературной изюминки?

Вот потому даже и сегодня все внимательно читают того же Онегина и Анну Каренину, втайне надеясь, что к концу повествования вдруг Ленский шлёпнет Онегина, как никчемного шаромыгу и бездельника, а Анна толкнёт под паровоз ханыгу Вронского с его красивой причёской и тонкими усиками.
А вдруг?

Читатель, а особенно читательницы – это ведь дети!
Натуральные дети!
Им ведь давным-давно известно, чем всё кончится в этих романах, но они упрямо и настырно долбают страницу за страницей давно заслюнявленных и замусоленных произведений классики, а потом, прослезившись и просморкавшись от нахлынутых чувств, слёз и соплей, всё равно попрутся в кино или в театр, чтобы в стовосемьдесятодиннадцатый раз посмотреть, как там Онегин шлёпает из хлопушки кудрявого Ленского, а красивая Анна, вся в красивой причёске как бы кидается на рельсы, хотя всем известно, что в кино и театре сейчас дураков нету, чтобы давать в руки артистам настоящий шмайссер или не понарошку больно шлёпаться на настоящие рельсы с их грязными и просмоленными шпалами.
Нету дураков.

Так что успокойтесь и расслабьтесь!
Всё под контролем.
Классики писали лабуду, высосанную из пальца, никто никого не убивал и никто не нарушал график движения поездов.
Всё это выдумки барских отпрысков восемнадцатого-девятнадцатого веков.
А сейчас этого нет.

Да.
О чём это я?
А-а, да.
Так вот, если всё хорошо, отвечаю я своим друзьям, если средняя температура по больнице в норме, то об чём речь?
Скушно, девушки!

Для того и пишет вся пишущая братия об ураганах и войнах с жертвами, о жутких схватках в семьях, когда муж только финку вытащит из-за пазухи – а тут оп! жена кидает в него тапком, а в тапке-то утюг!
Вот что интересно!
Вот где зарыты собачки!

Этот того зарезал, а тот взял и зарубил другого ятаганом, который висел в кабинете его дедушки, который был когда-то янычаром в войске Атамана-оглы и получил этот ятаган прямо из рук самого Будённого, который в свою очередь, летал по полям на своём вороном коне, круша в капусту белогвардейскую вражину, которая, в свою очередь, оказалась не такой уж плохой, а наоборот, даже очень правильной и любила родину, которая в свою же очередь маршалом сделала того же Будённого, а не, скажем, того же Колчака!

Вы понимаете мою тонкую мысль?

Закрутить, завертеть, замутить, напутать, а потом стараться всё распутать – вот главная задача мировой литературы!

Это хоть вам ясно?

А вы говорите...
Напиши, мол, про хорошую, спокойную семью, про любовь, про птичек-соловьёв и чтоб было тихо, приятно и душевно.

Нет!
И ещё раз нет.
Буду, как классики!
Зато вам, может быть, как раз такое и будет интересно читать.
Надеюсь.
Ладушки?
Вот и договорились!
Спасибо за внимание.