Из моей книги "Восхождение"
Все главы по порядку смотреть здесь:
http://artur-s.livejournal.com/76482.html?mode=reply
Книга Первая. Глава тридцать первая.
Наваждение.
- С Лерой я познакомился в институте, но первые два курса не обращал на нее внимания, потому что веселая, необычная для скромного тихого мальчика-отличника, студенческая жизнь захватила меня целиком.
Я нашел новых друзей, с которыми, кстати, мы и сейчас продолжаем дружить, были и легкие флирты на вечеринках, в общем, как у всех.
Но что-то случилось на третьем курсе, когда постепенно, исподволь, Лера вошла в мою жизнь, как говорится, захватила мое сердце, душу - и это без всяких потуг с ее стороны.
Это была довольно толстая девушка с большими карими глазами и неординарным умом. Полуеврейка, хотя по матери она писалась русской и страшно хотела избавиться от еврейского синдрома! Но внешность, типично семитская, мешала и мешает ей всю жизнь.
К слову сказать, ваши глаза, доктор, чуть-чуть напоминают ее, хотя у вас они немного чернее и намного приятней, можете принять это за комплимент.
- Спасибо, продолжайте, не отвлекайтесь, - Светлана чуть порозовела от удовольствия.
- Короче говоря, влюбился я по самые уши, не понимая конкретно за что.
Многое в ней меня отталкивало и отталкивает, например излишняя полнота, как и излишняя самоуверенность и резкость, попросту вызывают у меня чуть ли не рвоту. Говорить с ней больше двух минут я попросту не мог - оба вспыхивали от раздражения, издевались друг над другом, особенно она надо мной, потом разбегались, чтобы встретиться через несколько дней - на людях - и снова, прокричав что-то ехидное, разбежаться.
Ясно было, что не судьба!
Но я ничего не мог с собой поделать: ее глаза по ночам преследовали меня, голос, красивый, с мягкими мелодичными интонациями, слышался, как будто записанный на магнитной ленте, и прокручивалась лента, прокручивалась, поначалу думал, с ума сойду, а потом, действительно, похоже, начал сходить.
- Стоп, минуточку, а в чем это проявлялось у вас?
- Ну... спать стал плохо, все время о ней думал, держал в голове образ ее, что ли... трудно сейчас вспомнить в деталях и объяснить словами...
- Да нет, как раз словами у вас неплохо получается.
- Так что, Лера, толстая, с вечно потными подмышками и типично еврейской внешностью, физически отталкивала меня, а по ночам и вообще в ее отсутствие я думал только о ней!
Причем, не предметно, а так... стоит в глазах - и все!
Начался какой-то бред в моей жизни. Она проникала во все мои клетки, а при встречах - трах! - короткое замыкание! Говорить я с ней не мог: душа полна ею, а глаза отталкивали.
Она, конечно, как всякая нормальная женщина, все это видела, ничего не понимала, ей неинтересно было, чего это я маюсь там, в отдалении, но тогда я был ей действительно неинтересен...
- Даже так? Тогда? А потом?
- Но об этом после. Я вас не утомил еще?
- Нет, нет, продолжайте, пока нам никто не помешал. Действительно интересно, странное чувство, я о таком раньше не слышала.
- Может быть, вы помните, была в те времена книжка такая «Битва в пути» Галины Николаевой? Крепко нагадила мне эта книжонка! Там главная героиня, некая Тина, молодой инженер, шибко передовая, охмуряла главного инженера завода, угрюмого бирюка - и охмурила таки! Так вот, Лера вообразила себя этакой Тиной и искала себе романтического героя, а прыщавый Додик, томящийся, мычащий нечто невразумительное и только пяливший на нее влюбленные глаза, был явно героем не ее романа. Все это было бы смешно и наивно, если бы не развилось со временем в довольно грустную для меня проблему, доведшую до нервного истощения до такой степени, что я чуть не угодил в могилу. И если вы запросите мою историю болезни десятилетней давности в той больнице, где я помирал, прочтете много интересного.
- В какой больнице вы лежали?
- Во второй городской. Спасибо еще врачу, который делал мне спинномозговую пункцию, что не угробил, запросто мог бы я в других руках паралич схлопотать!
- Дело дошло до пункции?
- Правильнее сказать, дело началось с пункции, а дальше было совсем весело... Но мы отвлеклись, доктор...
Самое поганое в этой истории, что, комплексуя и шарахаясь возле Леры, я решил жениться на ее полной противоположности, как по внешности, так и по внутреннему, так сказать, содержанию, выбрав совершенно сознательно стройную, с серо-голубыми глазами, среднего интеллекта, женщину. Что, в свою очередь, снова бросило меня на больничную койку, как видите. Похоже, женщины мне противопоказаны, как класс!
- Подождите с выводами, попробуйте еще вспомнить свои ощущения при контактах с этой, как ее, Лерой.
- Да какие там ощущения! И контактов-то не было, вот в чем загвоздка! Я же сам понимал, что это что-то ненормальное, болезненное: и порвать не мог, и продолжать-то было нечего! За все время я поцеловал ее только один раз, да и то это был не поцелуй, а какой-то то ли укус, то ли клюнул я ее?! Я настолько обожал, почти обожествлял ее, что и мыслей о сближении не допускал!
А тут на каком-то студенческом вечере, в танце, накатило на меня, я и ткнул ее носом в щеку; она промолчала, лишь взглянув на меня заинтересованно, и видимо, ждала продолжения, но где там! я в штаны наложил! Идеалист - романтик хренов, извиняюсь... Ну, скажите, это нормально?
И ведь только с ней у меня такое! Помню еще случай: на третьем курсе кружу вокруг ее дома часа два, зимой, замерз! Заскочил в ее подъезд погреться, а она навстречу. Я оторопел, загородил дорогу, руки раскинул; в груди все напряглось, в голове - туман... Я, по-моему, на пару секунд выключился, видел только ее глаза и бормотал: Лера, Лера...
страх в ее глазах, потом треск пощечины по моей физии... и она убежала. До сих пор не знаю, что это было со мной! Какая-то потеря памяти, координации, ориентации в пространстве, того, что называется нормальным состоянием! Но это были краткие и редкие эпизоды на фоне обычной студенческой жизни...
Телефон зазвонил не вовремя.
- Алло, кардиология. Так. Так. Хорошо, я спускаюсь. Давид Михайлович, я ухожу в приемное отделение, там больного по скорой привезли. Вы, наверно, уже спать хотите, время уже детское кончилось, около двенадцати...
- Нет, нет, я готов сидеть с вами до утра!
- Раз так, разогрейте-ка чаек, я скоро вернусь...
И с радостью отметила про себя, как просияло его лицо, и снова что-то детское, незащищенное, промелькнуло в нем. Родное, с удивлением подумала Светлана, и нахлынувшее чувство уже не отпускало ее до самого возвращения в ординаторскую.
- Так, хорошо, чай вы заварили мастерски! Слушайте, а может быть вы просто хлюпик, расклеился от какой-то смазливой...
Давид, не дав ей закончить, посмотрел прямо в глаза и жестко сказал:
- Насчет хлюпика не знаю, но если вы имеете в виду мои моральные и физические качества, то...
- Да ладно вам, не обижайтесь, недотрога! А кстати, что вы скажете по этому поводу... да, да, насчет моральных и физических?
- Сегодня я могу правой рукой десять раз поднять двухпудовку, левой - раз пять, когда-то это было шестнадцать и восемь. Это физически. А морально... Не знаю, что вы имеете в виду, но были у меня в жизни такие передряги, что врагу не пожелаешь! Однако это точно, до утра не расскажешь.
- А вы начните, время у меня есть, чай бодрит, мне спать не положено, так что развлекайте даму, сэр!
- Не знаю, с чего и начать... Ну, хорошо, начну сначала. Вы можете представить годы, когда моей матери пришлось тащить одной меня - пацана и мою младшую сестренку? Отец в двадцать девять лет погиб и маме пришлось работать с утра допоздна, чтобы прокормить нас. Я помню, как девятилетним колол дрова, топил печку - одноходовку зимой, а она тут же через трубу гнала все в воздух, и снова колол и бросал, в сорокоградусные морозы, чтобы не околели мы с сестрой! Параллельно учился, да не просто учился, а с похвальными грамотами переходил из класса в класс, пока не закончил с золотом школу. По-моему, хлюпику не потянуть такое дело? В десятом классе случайно обморозил все пальцы на руках, хотели отнять хирурги, отбился, с забинтованными руками в школу ходил три месяца, не сидел, не ныл.
Уже в вузе с друзьями на Байкале с рюкзачком в тридцать шесть килограммов топал от Слюдянки по хребту Хамар-Дабан по сопкам, делая по три километра в день, потому что больше не сделаешь: на всем пути - поваленные мертвые деревья толщиной больше метра, наступаешь на него - труха сыпется, лопается оно от старости!
Рубишь топориком сплетенные ветки деревьев, лианы какие-то, то есть, натурально, прорубаешься сквозь тайгу! А когда в этом мрачном, жутковатом лесу ты еще встречаешься с медведицей и медвежонком, отчего медведица становится особенно опасной, то, несмотря на то, что не один, требуется определенное мужество и выдержка, чтобы вообще решаться на такие походы! Так мне кажется.
А дальше что было! Переходим через речку шириной метров двадцать и глубиной метра полтора, чуть больше - под подбородок, а течение зверское, с ног сбивает, а температура воды: градусов восемь-десять, речка-то горная, во время паводка понесла нас нелегкая попутешествовать!
Не было тогда капроновых шнуров, а страховочная веревка возьми да порвись! Вот и пришлось переходить вброд по скользким валунам, преодолевая течение, дрожа от холода, и переносить рюкзаки по трети груза, иначе утащит течением вниз, а там пороги! Туда-сюда, туда-сюда, по несколько ходок. И вот тащишь груз, упираясь шестом, вырубленным из молодого деревца, стараясь, чтобы он не соскользнул в валунах. Иначе собьет с ног, развернет течением и разобьет голову о камни! Одного паренька сбило все-таки! Несет его вода, крутит вместе с рюкзаком, как котенка, а мы не можем ничего сделать, орем только: держись! Повезло тогда: все живы остались, а могло запросто все развернуться по- другому.
На Алтае тоже чудеса были: и на болотах спать пришлось и гальянов, или как их там, ловить в Телецком озере и есть с одним хлебом, потому что в дороге утопили при переправе через такую же речку командирскую сумку со всеми деньгами, картой местности и даже компасом, так что шли последние километров двадцать по горам, ориентируясь только по солнцу и звездам, а шли-то без дорог и тропинок прямиком.
С парашютом, опять же, прыгал, кстати, с Лерой вместе из одного самолета. Да мало ли что в жизни бывало, а вот в чувстве к ней совсем запутался и конца этому не вижу! Вы что скажете, доктор?
Светлана, молча и не очень внимательно слушала излияния странного больного и думала о своем. Вот сидит нормальный человек, способный, добрый, запутавшийся в трех соснах только потому, что нет рядом с ним любящей и дорожащей им женщины. И только! Всего-навсего! А человек может ведь и погибнуть: функциональные нарушения только до поры, до времени не очень страшны, а потом стукнет - и поминай, как звали! Рядом с ним равнодушная баба, которой все его задвиги - как зайцу стоп-сигнал. И пропадает хороший, симпатичный, вон как разошелся! мальчик с чистой душой и отличной головой. Ужас, да и только! Света, вперед! Надо спасать, да и о себе подумать не грех. Я ведь о таком даже и мечтать не смела! А если уж быть точной и честной перед собой, то о таком только и мечтала: об умном, сильном, но со слабостями, честном, работящем и преданном. Ну, Света, смелей, вот же он сидит, рядом!
- Так что скажете, Светлана Андреевна? Или вы тоже не знаете?
- Вот что я вам скажу на ночь глядя, Давид Михайлович, во-первых, надо вам идти отдыхать, поздно уже. Во-вторых, я не вижу у вас органических изменений. Никакой патологии. Так что не волнуйтесь в этом плане, но! Функциональные нарушения у вас очевидны и то, что мы называем вегето-сосудистой дистонией, может крепко осложнить вашу жизнь. А потому нам придется обдумать систему защиты от вредных воздействий; как да что - давайте поговорим в следующий раз.
- Но, Светлана Андреевна, я завтра выписываюсь, вы забыли, наверное... Хотя, впрочем, это не проблема... Если вы не против, можно пригласить вас на рюмочку чая куда-нибудь в тихое место, где вы постараетесь вдолбить мне вашу систему?
- Вот и порешили! Спокойной вам ночи без сновидений!
продолжение следует