Цикл. Встречи - 3.
В Кацрин я решил ехать по красивой дороге, чтобы показать её Старику.
Она петляет по Галилее, захватывая дух не только собственно природной красотой, но и генетической, видимо, памятью, до мороза по шкуре.
Обогнув гору Тавор, через черкесский Кфар Кама мы добрались до умопомрачительной панорамы серпантинного спуска к столетнему Явнеелю и выскочили у Пории, чтобы захлебнуться видом сверху на Кинерет.
- Самые красивые места в Израиле, - отрекомендовал я Старику живописнейшую картинку озера, обрамленного пустынно-желтоватыми Голанскими высотами на той стороне и сногсшибательными оттенками зелёного цвета пальмовых рощиц, зарослей банановых, авокадных и черт знает каких других вкусных насаждений, заполняющих весь обозримый вид справа, до самого горизонта, переходящих там в гряду гор, исчезающих там, в дымке, к югу, в стороне Иудеи и Самарии.
- Этот мемориал построен и назван в честь парня по имени Габриэль, построен безутешными родителями - начал я лекцию в качестве гида, - и еще в его честь назван Рамат-Габриэль в одной из израильских Силиконовых долин у города Мигдаль-а-Эмек... Да ты меня не слушаешь, Старик, о чем мыслишь?
- А вот сидим мы в такой красоте, - и он обвел рукой озеро, просматривающиеся справа вдалеке кварталы Тверии, сбегающие с горы вниз, лужайку между мемориалом необычной архитектуры и гладью воды, которую оживляли сотни чаек, - и вспоминаю другие времена и людей, пьющих по утрам не кофе с чаем...
- Э...ты про баб? - с надеждой спросил я.
- Дались тебе бабы...- забурчал он, - бабы, конечно - фимиам одурманивающий, но я о другом...
- Расскажи.
- Два случая сразу вспомнил. А годы те же - восьмидесятые.
Отдыхал я как-то в Сестрорецке под Ленинградом.
Пансионат там есть.
Чушь собачья, конечно, но водичка там минеральная - требуху пополоскать и сосняк недурственный.
Так вот, в комнате, кроме меня, было еще двое мужиков.
Один нормальный, а второй - алкаш.
Алкашу этому с виду было лет пятьдесят, а оказалось - тридцать.
Морда серая и постоянно под кайфом.
И была у него язва желудка, боли дикие, загибался ужасно, но лечил пошатнувшееся здоровье он исключительно вермутом, наливками и водкой.
Я ему говорю как-то:
- Сдохнешь ведь, чудо в перьях! Ты откуда такой взялся?
Оказывается, он передовик труда в колхозе Курской области по тракторной части.
И комбайном не брезгует. Работает с утра до ночи, зарабатывает бешено, по его словам.
- Я уже, говорит, себе Москвич купил, жене, и сыну, которому два года, книжку в сберкассе открыл и туда ему отложил тоже на Москвич!
А пью, говорит, для удовольствия! Я же отдыхать приехал сюда, в отпуск. Ну сдохну, ну от язвы, ну и что? Все там будем!
А по утрам, ровно в шесть часов, каждый божий день, весь сезон стучался к нам в дверь алкаш из соседнего номера.
Он приносил дежурную бутылку вермута, будил тракториста и они, приняв по стакану, довольные, начинали очередной день отдыха в пансионате, накачиваясь к вечеру до зеленых соплей.
Каждое божье утро! Кстати, тот алкаш работал главным инженером на одном из ленинградских заводов...
Старик помолчал, отпил из чашечки и продолжил:
- Второй случай был под Омском. Есть там дом отдыха Чернолучье. Место - шик. Высокий обрывистый берег Иртыша, густой сосновый бор и лето! Какое было лето! Теплынь, красота!
И вот тут были бабы. Да.
Нас, мужиков трое и их тоже три...
Печки-лавочки, туда-сюда, все ясно и ничего нового я тебе не скажу.
Спали с ними мы со второго дня - из двенадцати домоотдыховских отпускных. Время дорого, и мы и они понимали это туго.
Как-то раз прибегает ко мне один из компании:
- Быстро-быстро бери свою, едем!
Куда, зачем - не говорит, темнит.
Ладно, поехали.
У него, оказывается, шофер при себе был с Газиком.
Приезжаем туда - не понимаю куда.
Какие-то домики. Заходим.
Шофер, которого вижу впервые, тащит ящик водки.
По-деловому наливает всем по стакану, подносит по куску хлеба и по куску сала.
Выпиваем молча, нихера никто не понимает, в чем дело.
Потом по второму стакану.
Два слова: тост за здоровье - и также бегом - наливает по третьему.
Язык к этому времени немного развязался, я и спрашиваю осторожно:
- Может, кто скажет, в чем дело, чего празднуем и почему так шустро, без остановок?
Оказалось, никто, кроме шофера и его шефа, не в курсе событий, а те молчат и молча наливаются водкой.
Кончилось все, как и было запланировано: все нажрались, облевали помещение, которое, как потом выяснилось, было столовкой пионерского лагеря, перетрахались и вернулись назад на следующий день.
Идея мероприятия оказалась для меня загадочной только до отрезвления.
- Дак хорошо же отдохнули! - удивился шеф шофера. - Оттянулись! Разве плохо?
А ты говоришь: кофия попить на берегу Кинерета!
Комментарии излишни, я полагаю, а?