- Вот смотри.
Допустим, та же пружина. Она просто сжимается при каждом ударе, фигурально выражаясь. Копит, так сказать, энергию, да?
А потом ка-а-ак разожмётся!
И сметет ударяющего к чертям собачьим!
А та же палка что? Держит, держит, держит удары. А потом просто ломается. Палка - она же ведь не гибкая. Ломкая.
- Подожди, Дока. Ты к чему эту муть нам сейчас несёшь? Ты пей, пей и успокойся!
- Да так. Вспомнил кое-что.
- Ну так не тяни резину и выдай на гора. Я правильно рассуждаю, Друг?
- Ты, Старик, всегда прав! Кто спорит? Но иногда лев. О как!
Мы болтаем в ожидании официанта в скромной друзской забегаловке Дальят-а-Кармеля.
Здесь подают острые специи и всякие-разные приправы к питам с хумусом, к зелени и всякой другой закуске, которые хорошо идут под лёгкое винцо или наоборот, под что-то потяжелее.
Бываем здесь частенько по дороге к хайфскому университету, небоскрёб которого на горе Кармель просматривается чуть ли не со всего севера страны, во всяком случае в радиусе километров тридцать-сорок точно.
- Короче, ты о чём, Дока? Выкладывай, не томи.
- Так я ж всё о своём, о наболевшем.
Тебя, допустим, обидели.
Спокойно, спокойно, я же так, предположительно, я знаю, что вы оба кулачные бойцы, так сказать.
Я же сказал: допустим.
Теперь.
Обидели неожиданно и публично.
Ну то-есть, сидишь где-то в куче народу, на собрании или на совещании. И тут вылезает какая-то падла и начинает на тебя бочку катить: рассказывать, как ты неправильно поступил или сказал что-то такое, что этой падле не понравилось.
И главный эффект этого наката - неожиданность!
Ну, не ожидал ты.
Удар нанесён внезапно и в лоб!
Ваши действия, граждане присяжные заседатели?
Но вначале выпьем за хорошую погоду и приятную беседу! Лехаим!
- Да-а-а. Озадачил ты, Дока.- Старик повертел бокал в пальцах. - Неожиданно. Ударил по памяти, как говорится... Но я могу сказать кое-что по поводу....м-м-м-м....ну, допустим, вот это.
Но вначале скажу, что про пружину и палку - это ты прав.
Особенно про пружину.
Всем нам приходилось в жизни сносить удары.
Кто-то сразу на рога и в лоб норовит.
А кто-то молча сносит удар и закладывает внутри зарубочку. Или, скажем, поджимает один виток пружины внутри себя.
Потом ещё один. И ещё. Взводит курок, если можно так выразиться.
Я вот из таких именно.
Помню такой случай.
Вы знаете, что работал я когда-то давненько заместителем начальника одного КБ. Потом тяжко заболел. Потом вроде бы выздоровел. А потом ушёл мой шеф на пенсию и должны были назначить меня начальником этого самого КБ. Неделя прошла, вторая - не зовёт меня большой босс на утверждение.
А потом - бац!
Собирает всё наше КБ и представляет нам нового нашего начальника... вместо меня! Упс-с-с.
И вот потом ребята рассказывают: сижу я бледный, как полотно, но ни одна мышца лица не дрогнула.
Виду не показываю, что внутри творится.
Уважительно так рассказывают.
Но вижу, сами довольны, что получил я по мусалу!
Нет, не потому, что меня не любили или не уважали.
А просто потому, что человек так устроен: очень ему приятно, когда другому в лоб заехали! Не ему, а именно рядом сидящему или стоящему.
Я логично излагаю, вы меня компрене, граждане присяжные?
- А чего ж тут на понять: человек человеку люпус, как говорили древние римляне, то есть, волк. Всегда приятно, когда у соседа дача сгорела. А твоя целёхонькая.
- Вот-вот! И вот таких зарубочек или, скажем, поджатий пружины внутри себя, набирается, набирается, а потом бах-трах! и выскакивает всё наружу!
Как поступают отдельные граждане?
Большинство молча заглатывает и сопят втихаря.
Другие, и их огромное количество, начинают пить водку и плакаться на судьбу, виня всех вокруг - от приятелей до правительства, от империалистов до международного заговора - за то, что никто не вдарил по морде обидчику! Вместо него самого, ага!
А я разжал пружину тогда тем, что ушёл в науку, оставил весь этот бардачный завод к ебеням, создал свой отдел в институте и забыл этих нехороших ребят, чем и очистил свою карму!
Ладно, пока чешется наш официант, расскажите-ка вы, как у вас с этим делом.
- Запросто! - подхватил Друг.
У меня почти аналогичный случай получился.
Я ведь вам рассказывал, как мой институт развалился в середине восьмидесятых, когда Союз начал трещать по швам. Тогда разорвали институт на две части и растащили его вместе с заводами нашего объединения в разные главки.
При этом крупные отделы, и мой в том числе, тоже взялись разрывать.
Я пишу гендиректору, что мол, в связи со спецификой отдела, а он у меня был комплексный - все восемь секторов выполняли свои функции для реализации одной задачи - я отказываюсь его пополамить!
Стали заставлять силой.
Я уволился и забрал лучших ребят в другую фирму.
Там мы были встречены в штыки, поскольку уровень тамошних аборигенов был ниже плинтуса, а мои - крутые ребята, все в научных степенях и изобретениях.
Короче, началась война.
И вот один хмырь, конечно коммунист, конечно профсоюзный деятель, конечно техник по образованию и конечно, жутко энергичный, решил меня с моей командой выжить из фирмы. Действовал тихой сапой, иcподтишка, гаденько, как и положено профсоюзному коммунисту, малограмотному и, кстати, ущербному физически - хромой был бедолага, чуть ли не от рождения.
Этот гнус сбегал в тот институт, откуда мы ушли и поговорил по душам с коллегой - партийным бонзой, таким же болваном.
Тот и говорит: - а вот этот Друг, то есть, я - и развалил свой отдел, так что и у вас всё развалит.
Знаете братцы, есть такой фокус.
Говори полуправду - и всё прокатит!
Правда там заключалась в том, что раздрай пошёл сверху: стала разваливаться страна - стали разваливать министерство - затем наше объединение - потом институт - потом мой отдел. Да?
А этот партиец выдал хромому полуправду. Мол, я и развалил отдел.
Короче, к чему я веду.
Приходит хромой на большое заседание в новой моей фирме и говорит: вот я только что пришёл из того института, и там мне парторг сказал, что Друг развалил там отдел и пришёл к нам тоже разваливать.
И вот тоже, как у тебя, Старик, ребята мне потом сказали: ни один мускул не дрогнул на моём лице. Только стало лицо белым. Удар пришёлся ниже пояса.
Но кончилось тем, что этого хромого хмыря там все знали, не особо приняли к сердцу его навет, а потом и вовсе выгнали из конторы, потому что он заворовался и был пойман с поличным.
Это я говорю о том, что уметь держать удар - большая редкость. Этому не учат. У человека должен быть сильный характер, сила воли и железные нервы!
За что и предлагаю поднять очередной бокальчик! Твоя очередь, Дока!
- Вот вы, ребята, вспоминаете уже ушедшие в историю старые советские времена, а я хочу рассказать о том, как приходилось здесь, по приезде в Страну Обетованную, получать по мордасам! От своих же! От родных сограждан.
Ну это, конечно, поначалу, когда мы были совсем новенькими репатриантами.
Потом-то уже, хе-хе, когда мы притёрлись к новой жизни в новой и такой необычной стране, мы сами стали с усами...
- Что, Дока, потом сам стал вдарять в нюх, чтобы проверить на способность держать удар? - вставился ехидный Старик.
- Не было надобности, Дед. Локтями, как там, в совке, вроде того жалкого и ничтожного хромого профсоюзного коммунистика, о котором так красочно рассказал Друг, здесь тоже, конечно, пробиваются, видимо, но мне не приходилось такое наблюдать. И вот почему.
Кстати, я говорю только об инженерной нашей братии, а точнее, о репатриантах-инженерах, которым пришлось поначалу ой как несладко!
Были поначалу известные проблемы. Ну, во-первых, иврит, и не просто разговорный, а специфически-профессиональный.
Да к тому же, английский, без которого ты и техником здесь не сможешь работать.
Потом наваливаются другие проблемы: жильё и прочее... то есть, новая страна - новая ментальность - новые люди, новое всё, короче!
Да что я вам-то говорю, вы сами всё это прошли и не хуже меня знаете, почём фунт лиха!
Но я вот сейчас вспомнил, как в первый же год жизни в Израиле мне пришлось тоже держать удары!
Всякие разные.
Подошёл официант с подносом заказанных яств.
- Каких вам, господа, добавок?
- Спасибо, меню мы изучили. Пока что остановимся на этом.
- Приятного аппетита!
И ушёл к другому столику.
- Кстати, этот друз мне напомнил одного шофёра служебного автобуса, который возил нас от Чек-Поста до моей первой фирмы в Израиле, что находилась тогда в Кирьят-Бялике. Ехал я на работу.
Ну, собственно, не я один, а вся наша компания совсем свеженьких репатриантов от полугода до года в стране, которых этот шоферюга и вёз как-то утром на работу.
Он слушал наши разговорчики на русском языке, не понимая о чём речь, поскольку был саброй в третьем поколении, как оказалось, и говорил только на иврите, французском и слегка на английском.
Видно было, что русский раздражал его и он злился.
Его можно понять: если ты слушаешь болтовню на незнакомом языке, не понимая ни слова - осатанеешь!
Так вот.
В одну из поездок он оборачивается к нам и говорит... на лёгком иврите, само собой, чтобы мы поняли:
- Вы же не евреи! Вы гои! И разговаривайте потише на своём ....ээээ....языке, а то мешаете вести машину!
Да-с.
Это был удар ниже пояса!
Нихренассе!
Уехали из антисемитской страны, каждый из сидевших в автобусе наелся за свою жизнь антисемитских подленьких оскорблений, а тут сидит чувак в кипе, с презрением говорит такие слова!
Мы притихли.
Не ожидали такого!
Вот те раз! Приехали, что называется.
От своего же еврея слышим такое!
Одна из сотрудниц прервала молчание.
- Это почему же? - спрашивает. - Как ты можешь такое говорить? Мы там....а ты....да как ты...
Он спокойно прервал её и отвечает:
- А вот смотрите. Язык моей страны, то есть, иврит вы не знаете.
Это раз.
Ломано говорите и не понять вас совсем!
Второе. В синагогу вы не ходите. Это два.
Тору не читаете. Это три.
В нашего Бога не верите. Это четыре.
И вообще ни в какого бога не верите!
Какие же вы после этого евреи? Вы русские! И ещё болтаете на своём варварском языке!
Он отвернулся и замолчал.
А мы сидели тоже молчком и переваривали сказанное.
Вот, братцы, прошло с тех пор двадцать семь лет, а этот удар я запомнил! И главное, не ответил и не сжал витки своей внутренней пружины, потому что...
Чёрт побери!
На тот момент он был абсолютно прав.
Так молчком и доехали до работы.
Инженеры, получившие плевок от собрата-еврея.
Кстати, прошедшего к тому времени и войну Судного Дня и Первую Ливанскую и трижды раненного в этих войнах.
Об этом потом узнала в разговоре с ним та сотрудница, которая возмутилась.
- Мдя-а-а. - протянул Старик. - Приходилось и мне поначалу выслушивать такое. Слава богу, потом всё это улеглось...
- Не скажи! - Друг тоже задумчиво зажевал свою питу с хумусом...- не улеглось. До сих пор то тут, то там возникают эти разговоры. То от марокканцев, то от религиозных....
- Но я продолжу, ребятки. Это был первый чувствительный удар, который я схлопотал в любимой стране, а потом были и другие.... Вот ещё сейчас вспомнил.
Ещё учась в ульпане, стал я искать работу.
И вот одна старушка, да вы знаете, я про неё много рассказывал, Адасса из мошава Бейт Лехем-а-Глилит, говорит мне:
- Есть у меня знакомый в кибуце Алоним, там у него завод какой-то, поехали, я его спрошу, может нужны ему инженеры.
Поехали.
Приехали.
Зашли.
Смотрю а там ванны гальванические, цинкование всякое, детальки погружаются автооператорами - мамма мийя - да прямо по моему профилю! Я же автоматизировал в Союзе эти процессы!
Я к нему!
К хозяину, значит.
И начинаю лепить на своём тогда ещё ульпановском иврите с меканьями и беканьями, что, мол, коллега, едрёна вошь, давай знакомиться!
Я ведь припёр на всякий случай с собой свои дипломы да авторские на изобретения, свои статьи в московские технические журналы - в общем, всё что можно!
Вот, говорю, у тебя здесь увидел я промах и недостатки в линии цинкования-я-я-я-а-а-а...
Хозяин, такой седой старикан, молча отодвинул меня рукой от себя.
Не глядя на мои папки с бумагами, отвернулся, дал кому-то какую-то команду.
Потом развернулся ко мне и веско сказал на прекрасном высоком иврите:
- Слышь, парень. Мне скучно с тобой беседовать. Всё, что ты видишь здесь, на моём заводе - это всё самые-самые высокие мировые разработки! Ты понял? Самые-самые! И не собираюсь я смотреть твои бумаги, потому что знаю - там, в Руссии всё - вчерашний день. Понял? Все разработки! Будь здоров! Иди учись в ульпане!
Развернулся и пошёл дальше по своим делам.
А я так и остался стоять на месте, оплёванный с ног до головы.
- Да-а-а, Дока, вот это ты схватил по соплям! Представляю, как твоя внутренняя пружина сжалась, ха-ха! - Друг громко рассмеялся.
Старик только крякнул понимающе и подлил мне из бутылки.
- Давайте дёрнем, братцы, за то, что мы выдержали такие плюхи в начале нашей здешней карьеры и не сломались!
- Давайте! - поддержал я тост - за то, что наши внутренние пружины выдержали удары от своих и от теперь уже чужих! И не просто выдержали, а сделали нас сильнее и мудрее!
- О чём говорит и этот замечательный столик, затаренный, как положено, на всю катушку в этом замечательном заведении в друзской деревеньке Дальят-эль-Кармель, что расположена на одноименном хребте Кармель рядом со славным городом Хайфа - северной столицей нашей прекрасной страны! Лехаим!