предыдущее здесь: https://artur-s.livejournal.com/6473444.html
Шустрик.
– Я! – Старик поднял руку. С рюмкой.
– Рюмочку-то опусти, товарищ! Просишь слова – проси! Поднял руку – ясно. Но причём тут рюмочка?
– Ты, Дока, вредный мужик, скажу я тебе! Чего привязался? Изыди! Не тревожь меня!
Вот смотри: Друг – культурный человек, не вякает, не пугает меня своей грубостью. А ты... Эх, бескультурье – оно и в Африке бескультурье. Ладно. Последний раз прощаю тебя. Надеюсь, исправишься.
Так вот. Моя очередь. Я продолжаю марафон!
Я так скажу.
Миллион – это не столько цифра, в моём понимании, это символ, что ли, знак. Признак успеха. Медаль. То есть, большая сумма, гарантирующая безбедную житуху и уважение окружающих.
Ещё раз – это сугубо моё мнение. А посему, это не обязательно должен быть миллион. Просто крупная, не рядовая цифра.
И тут мне вспомнились два случая из моей сложной биографии. Не со мной эти случаи произошли, а с моими сослуживцами. Но я их запомнил, потому что они символичны!
И, надеюсь, будут являться уроком для молодого поколения. Для таких, к примеру, сопливых друзей, как некоторые торопыги из сидящих за этим, к примеру, столом. Не будем напирать на личности!
Это я про тебя, Дока, между прочим...
Помню, работал я в одной конторе в советские времена.
Было мне лет тридцать плюс минус.
И работал там некто Вакула.
По-моему, не только я, но и остальные сотрудники никогда не звали его по имени-отчеству. А только по фамилии – Вакула, да Вакула. Украинская такая фамилия. И было ему под шестьдесят.
Но был он весь седой-седой и шаркал ногами при ходьбе, шепелявил слегка и брюхо имел крупное, выпирающее. Хороший мужик, добряк. Ходил в каких-то отрепьях, обрёмканный и неухоженный. Жена его умерла давно, дочь жила где-то в другом месте, а он жил бобылём.
И вот вдруг, выйдя на пенсию в шестьдесят, помирает бобыль Вакула.
Пошли к нему.
А там замызганная, заброшенная хата, стол, кровать, пара стульев, хотя Вакула был очень толковым инженером и зарабатывал прилично, потому что, кроме основной работы ещё и калымил.
Так вот, под подушкой на грязной койке у него обнаружили затыренные двадцать пять тысяч рублей, что по тому времени было очень даже приличной суммой! Заначка.
Помер мужик в нищете, лёжа на крупной сумме, которой хватило бы и на мебель, и на приличную жизнь на много лет.
К чему это я?
Человек распоряжается крупным кушем по своему усмотрению. Согласно горизонту мышления.
А известно, что, когда горизонт сужается, он может превратиться в точку. Точку зрения. Которую, вероятно, и имел померший так одиозно тот самый Вакула!
Со студенческих лет был я знаком с одним кентом. Тихий, добрый, незлобивый еврей без особых талантов. Но интеллигент. Чистенький такой. Опрятный.
И вот, работая уже с ним на заводе, я вижу однажды такую картину.
Стоят, а вернее, толпятся граждане у доски объявлений, куда вывешивали и газеты Правда и Известия.
А толпятся люди потому, что в этот день в газетах были результаты лотереи.
Народ сверяет номера билетов, плюётся, бросает не выигравшие билеты кто в урну, кто мимо. Но гогот и крики были много-децибельные!
И вот, смотрю, из этой кучи задом, семеня ножками, вываливается мой приятель и бочком, бочком сваливает куда-то по диагонали в сторону!
Когда он перемещался около меня, я обратил внимание на его жуткую бледность, помертвевшие глаза и трясущиеся руки.
Парень растворился, как призрак, как тень где-то в ближайшем дверном проёме.
Ничего не поняв, я удивился и продолжил двигаться в прежнем направлении, из ложной скромности не притормозив лунатика.
Чуть позже, а именно, через неделю или месяц, я узнал, что бледнолицый друг мой вычитал у этой доски, что он выиграл машину Волга стоимостью сорок тысяч рублей, что приравнивалось тогда в сознании миллионов нищих тружеников как раз к миллиону!
Обезумев от счастья, мой бедный, а теперь богатый друг рванул к начальству, написал заявление об увольнении и вскорости исчез не только с завода, но и из города в неизвестном направлении! Знатоки сказали, что он вернулся к корням, то есть уехал в свой то ли Львов, то ли Днепропетровск. Где процветал долгое время.
Вывод.
Каждый решает за себя. Один помирает нищим на сундуке с кладом, другой, придя в себя от шока, включает мозговые извилины и бежит покупать красивую жизнь!
А теперь я плавно перейду к сути повествования, если вам не стало скучно. Ты, Дока, не против?
– Что ты, что ты, дорогой! Вещай, ради бога. Я весь – внимание!
– Конечно, грешно так говорить о покойнике, но уж больно он типичен, а точнее, его образ мысли типичен. И не только для Израиля. Звали его, скажем, Рон. Уверен, что я вам вкратце о нём докладывал, но позвольте повториться, ибо в тему!
Он принимал меня на работу в одну из известных израильских фирм. Я прошёл все экзамены и проверки и вот, погладив рубашку, прибыл на место работы в первый раз.
Мне сказали:
– Сейчас придёт Рон и скажет тебе, с чего начинать.
Пришёл, а точнее, ворвался в комнату симпатичный толстячок небольшого роста, седой, одетый с иголочки, а именно, модерновые брюки и ослепительно белая рубашка из качественной ткани. Слегка шепеляво спросил:
– Это ты?
Я утвердительно боднул головой.
Он, крутнувшись на одной ноге, ткнул пальцем:
– Вот твой стол, вот твой стул, начинай работать!
И почти бегом двинул к двери.
Я крикнул:
– Чего работать? Где работа?
Он молча ткнул пальцем в сторону соседней комнаты и слинял.
В соседней комнате у стенда с кучей аппаратуры пыхтели несколько человек. Один из них попросил подать ему пассатижи со стула. Потом спросил, кто я такой? Я говорю: Рон принял меня на работу.
– А. – сказал человек. – Ну, давай, начинай. Подай вон ту штуку!
И отвернулся, закручивая гайку.
Вот так я познакомился с Роном.
Он стал неделю назад техническим шефом огромного проекта.
До этого, то есть, ещё две недели тому назад он был генеральным директором разорившейся фирмы. Которую и возглавлял. И которую, сами понимаете, развалил.
Та фирма тихо скончалась без конвульсий и судорог. Под мудрым руководством Рона мы её разграбили, то есть, всё оборудование перетащили в новую фирму, а то, что нам не надо было, Рон продал с молотка.
Новая контора проработала пять лет, но наш технический шеф, бывший гендиректор скончавшейся фирмы, уволился за два года до полного краха, ибо учуял, что конец неминуем и близок.
В последние месяцы перед увольнением он не вылезал из-за границы. То он во Франции, то в Германии, то в Голландии, налаживал дела и наводил порядок. Надо понимать, свои дела и свой порядок.
Между делом, он не забывал себя и свою семью.
На свадьбу сына были приглашены семьсот человек, причем многие прибыли из вышеперечисленных стран и ряда других, о которых я не упомянул.
Кстати, в это время он стал строить трёхэтажную виллу в Хайфе.
И что вы думаете? Таки да! Построил! Сколько миллионов вбухал – я не знаю, но догадываюсь, да и вы не маленькие: в престижном районе города – Дэнии, на горе Кармель, с видом на море и так далее. Чу-у-уешь пра-а-авду, Дока? – как пел в своё время Иван Сусанин из одноимённой оперы!
Если коротко и не заострять внимание на мелких, хотя и существенных деталях, свалил мой Рон из упомянутой конторы и... что? Правильно! Создал ещё одну фирму. В городе Кармиэле.
Два года она профункционировала, да и развалилась, правда на этот раз, как раз в корчах и консульвиях, как выражался мой преподаватель общей электротехники доцент Шахов в стародавние времена!
Подумаешь, развалилась...
Делов-то!
Рон по-быстрому открывает новенькую, с иголочки, фирму под одну бредовую идею, затаскивает её под крыло процветающей могучей израильской компании, добавляет к почтенному названию фирмы слово ТЕК, что придаёт привкус хай-тека, и начинает работу!
Для чего приглашает меня и ещё двух электронщиков с той самой, давшей к этому времени дуба, фирме, где он меня и садил за стул и стол в начале моего повествования об этой истории.
Не буду, друзья мои, утомлять вас рассказом о том, как через два с половиной года и эта контора погорела синим пламенем и звуками грома над головой Рона, исходящими от заказчика, сулившего Рону жуткие годы отсидки, поскольку накрылись одним местом полтора миллиона долларов, затраченных на эту очередную авантюру.
Скажу только одно.
За полгода до краха я подсел к нему в кабинете и предложил реализовать три из моих патентов, поддержав контору на плаву!
Он выслушал, хитро ухмыльнулся и спросил:
– А зачем? Для чего? Для кого?
Я закипятился.
– Как то есть, для чего? Работать будем! Наберём народ! Обеспечим занятостью массу людей. Дадим пороху! Наведём шороху!
Выслушал меня мудрый Рон и сказал:
– Ты пижон, братец, и дети твои будут пижонами, и внуки тоже!
Он недавно, видать, читал Ильфа!
– Ты мыслишь совковыми категориями! Кончай это дело! Знаешь, как на Западе принято? А-а-а-а, вижу, не знаешь! На Западе принято так: организовал что-нибудь, неважно что, сорвал куш, построил себе чего-нибудь путное, и – двинул дальше! К новым делам, к новым берегам! А ты... Эх, ты. Жаль мне тебя, бедняга. Иди, работай!
Вот такие пироги, друзья мои.
Конечно, после краха и этого заведения он исчез из моего поля зрения. Потом я узнал, что Рон не смог устроиться в Израиле, никто ему не ссуживал денег на авантюры, никто не брал под своё крыло, никто не верил, что он может создать что-нибудь путное.
Тогда он рванул в Америку, создал какую-то транснациональную компанию совместно то ли с Бразилией, то ли с Мексикой, затем хорошенько погорел с этим делом, вернулся в Израиль и умер от рака в возрасте пятьдесят пять или пятьдесят шесть лет.
Вот это был миллионер, я понимаю!
Жук тот ли ещё!
Хотя о мёртвых – или хорошо, или молча.
Но вам я рассказал всё это по-дружески, для опыта. А то вон, Дока, вредный какой, зубы скалит да лыбится, как трамвай на повороте! А зря! Без моих баек влетите в какое-нибудь говно! Век будете меня помнить!
Я кончил, господа.
В прямом смысле слова, а не то, что вы подумали. В силу вашей испорченности и легкомыслия. Особенно, Дока.
Лехаим!
- Хм. Миллионер... А кто это, собственно?
– Вот я вас спрашиваю, кого, собсно, называть миллионером?
Тут Старик на меня волокёт чегой-то, бочку катит, телегой наезжает и прочее! Не понимая в принципе, чего он от меня хочет, я всё же задаю контр-вопрос:
– А кого мы называем миллионером? Того, кто жжёт миллион в бумажках назло жене, или того, кто прячет бумажки под подушку, или же того, который пускает эти самые бумажки в дело? Заставляя их работать, крутиться, реализоваться в пароходы и другие важные дела, как когда-то красиво сказал революцией призванный любовник Лили Брик?
Я вам приведу только два примера.
Пример первый.
Давным-давно, ещё в прошлом веке, приезжаю я в командировку в город Абакан.
Там японцы построили удивительный по тому времени роботизированный комплекс, и я прискакал брать у них опыт.
Набрался я опыта и пошёл смотреть городок. По-моему, я вам это рассказывал, но потерпите малость, сейчас расскажу под другим соусом!
Иду по городу с провожатым - аборигеном, который, кстати, японцев и затащил в Абакан на предмет удивить пол-Союза грандиозным проектом.
Он мне рассказывает и показывает.
– Вот налево то-то, а вот направо сё-то. Вот улица, а там стоит памятник вождю Ленину, глянь, до чего интересно!
Смотрю, а вождь вытянул руку, как и всегда, в пространство, но что-то насторожило меня в его чертах лица и фигуры, так сказать!
Да.
Оказалось, черты лица какие-то хакасские, то есть, с сильным прищуром. Ну, с очень сильным прищуром, а ноги – кривые, ну, с очень уж радиусом, как говорится!
Попросил пояснения у коллеги. Он и доложил:
– Тут ведь Хакассия, знаешь! Вот и вождь вышел с соответствующим колоритом! Всё путём. Свой Национальный Вождь!
Но ты на это не обращай внимания, потому как я сейчас покажу тебе кое-что поинтереснее. Вон, видишь, домик стоит? Вроде, ничего особенного, да? И вон тот ещё, и тот... Дома, как дома, вроде бы. А живут там миллионеры!
– Какие такие миллионеры?
– Обычные. Советские простые миллионеры! Ладно, ладно. Слушай подробности.
Абакан расположен в центре Минусинской котловины. Кроме того, что это, конечно, жуткое захолустье, оказалось, что в этом самом центре абсолютно необычные климатические условия для Сибири! Которые идеально подходят для выращивания арбузов и гигантских помидоров какого-то сорта, не помню точно, как его звать!
Так вот, шустрые ребята, живущие в этих неказистых домиках, наловчились выращивать в кратчайшие сроки короткого сибирского лета эти самые арбузы и помидоры, а потом тащить всё это добро в Магадан и прочую вечную мерзлоту и толкать там за бешеные бабки! В тех краях народ с деньгами, но без витаминов. И там происходит натуральный обмен. Витамины за бешеные бабки! И всё.
– А дальше?
– А что дальше? Дальше денежка зашивается в подушку или закладывается в валенок и помещается на чердак!
– Оп-па! Что так?
– Так советская власть зачем? Раскулачит в два счёта!
– А ты откуда знаешь?
– Так вон там – мой домик!
– Ээээ... то есть... и ты, Брут..?
– Я этого не говорил. Я скромно, по-соседски...
Вот, коллеги, это пример первый.
А вот и второй:
Я вам в своё время излагал историю про доктора, профессора , который и в Вашингтоне профессор, и в наших палестинах профессор, и парочка клиник у него там и сям в наличии. Короче, мужик миллионерствует заслуженно! Сомнений нет.
Разговорились мы с ним как-то за жизнь.
Он и рассказывает свою нехитрую историю
Оказывается, папа его был замминистра в Румынском правительстве. Я уж не помню, и его не спросил, в каком-таком правительстве, то ли у Чаушеску, то ли раньше дело было.
И вот, в один прекрасный день папа почувствовал, что скоро возьмут его за жабры по еврейской части. Что-то там, в Румынии сломалось. А может, папа чего нашкодил. Неудобно было переспрашивать.
И дёргает папа со всем семейством в Израиль.
И начинается лихолетье, потому что это было ещё тогда, когда не только хай-тека не было, а и слов-то таких не слышали!
Давно. В пятидесятых, по-моему, годах.
Жизнь началась с хибар, сельхозработ и прочей прелести, которой наглотались здесь евреи в первые годы в новой стране. И замминистра тоже мудрил здесь по сельской части жилистыми руками.
Но детям дал образование, и вот мой Доктор заканчивает университет, едет в Америку, делает докторат, что-то там в носу или в глазу, как шутил покойный Аркадий Райкин, возвращается в Страну, делает с женой четырёх детишек, обеспечивая им безбедную и безоблачную жизнь. Не считая того, что каждый из них служит в армии и прочее специфическое, о чём вы все знаете.
Но зато!
Вместо того, чтобы честно заработанные на первоклассном лечении граждан бабули прятать в подушку или в валенок, он пускает их в дело!
А именно.
Вилла в центре страны, в Герцлии. Супер-пупер Джип под своей задницей. Мерседес под попой жены, и всякие Форды и Опели с Тойотами у детишек.
Не считая хорошего домика в Вашингтоне.
Мужик не старый.
Пятьдесят с небольшим.
Работа на мировом уровне. Поездки по всему миру. Известность в профессиональной области.
Вот это миллионер!
Современный умный, грамотный мужичок.
Так вот я предпочитаю называть миллионером именно такого кадра! А не тырящего в чулок мятые потные бумажки! На потом. На всякий случай. На завтра.
И именно за это и предлагаю поднять тост!
Кто против?
Кто воздержался?
Ну, раз нет, тогда да!
Вперёд и с песнями!
До дна!
- А мы что? Хуже?...
– С вашего позволения, братцы, я хотел бы ещё раз внести, так сказать, свой вклад в эту животрепе... – начал было Друг.
– Трепе-не трепе, а говори толком, хозяин, не тяни резину! – прервал его вдруг озверевший ни с того, ни с сего, Старик.
– Аллё, аллё, товарищ, ты чего это разволновался? – попытался я понять, чего это он? – Шо случилось, шё за шюм на корабле?
– Я волнуюсь, потому что он хочет влезть вне очереди!
– Я вне очереди? – взвился обиженный Друг.
– А кто, я, что ли?
– Да, ты как раз...
– Стоп, стоп, мужики! Так дело не пойдёт! Чего вы раскудахтались, как в опере Леонкавалло "По яйцы"? Кто у нас был по порядку? Рас-с-читайсь!
– Ладно, ладно, – смягчился вдруг Старик. – Ты, Друг, хозяин стола, а у нас на Кавказе, ой, то есть, в Галилее, хозяев чтят, почти как гостей. Прошу прощения за нервный срыв, но это всё хамсин, о котором мы, на минутку, забыли! Всё же он, падла, голову раскалывает!
Он подошел к окну.
Мы тоже взглянули, но, кроме жёлтой мглы, заволокшей заоконное пространство, ни было видно ни зги.
– Злой хамсин. Он небо кроет,
Вихри пыльные крутя.
Я с него, бля, волком вою.
Щас заплачу, как дитя.
– практически по Пушкину продекламировал Старик.
– Ну, так кто продолжает рассказ? Я не понял.
– Друг, Друг! Я расслабился. "Хванчкара" помогла. Давай, Дружище, я извиняюсь! Просто меня бесит, что и нас с вами дурные дураки, особенно бывшие наши коллеги, держат за толстосумчатых миллионеров с долларами вместо мозгов! Вот и хотел выдать про это дело!
– О! Это хорошая темка! Давай, Старый, я погожу! Начни, я, может, вставлюсь! Давай, давай, без реверансов в сторону хозяина. Вперёд!
– Ну, смотри. Чтоб без этих штук! Я тебя знаю...
Ладно, начну.
Я ведь вот о чём. Правда, меня бесит, когда люди неадекватно реагируют на понятия: "Запад – капитализм – богатеи", выпестованные советской промывкой мозгов. Вспомните, слова "за границей, заграничное, забугорное, закордонное" – всегда ассоциировались с чем-то неприличным, с одной стороны, и с супер-пупер-экстра-классом, с другой!
Я ведь что сейчас вспомнил! Собрался я уезжать в Израиль, почти все в моей конторе уже знали об этом. И вот приходит ко мне в кабинет Гроссман, вы о нём слышали, я рассказывал. Он был парторгом фирмы, а я – беспартийным.
– Закрой, – говорит, – двери, дело есть!
Тут я хочу сказать пару слов о евреях-парторгах. Вообще, евреи-коммунисты в Союзе – это отдельная тема. Известная. Не буду повторяться. А уж парторги – это просто красиво! Стыдобушка, да и только!
Вот, этот Гроссман был как раз из этой позорной рати. Начётчик. Ему ещё команда из парткома не приходит – а он уже кричит: да! Согласен с линией партии!
То есть, то ещё говно!
И вот, значит, подождал, пока я двери закрою, и шепотом говорит:
– У меня к тебе просьба есть. Как приедешь в Израиль, купи мне там стереосистему Сони, только не маленькую, хилую, как у нашего шефа, а побольше, посолиднее. И вышли мне на адрес. Вот этот. Это не мой домашний, сам понимаешь, я ведь парторг, а вот на этот. Тут написано. Вот здесь.
– Погоди, погоди, парторг! Я ещё не знаю, что со мной там будет. Знаешь, язык, работа, проблемы...
– Какие проблемы? Ты о чём? Знаем мы ваши проблемы! Ты сваливаешь на Запад. А там же почти все – миллионеры! Там же жизнь, знаешь, ого!
– Откуда я знаю? Я там ещё не побывал...
– Слушай сюда. Я знаю. Там хорошая жизнь. Читай между строк "Правду"!
– Ну, так, поехали вместе!
– Да ты что! Я же коммунист. А не какой-нибудь шмендрик...ой, извини... Но вышли "Сони" побыстрее, я тебя, как парторг, прошу. Хотя ты и беспартийный.
Вот такой дурной разговор вышел.
Железная уверенность в проклятом капитализме! Все миллионеры!
– И выслал? – Друг засмеялся.
– А как же! Разбежался и выслал. Я тут работу не мог найти годами, перебивался... Да вы всё знаете. Но меня бесит до сих пор их идиотская уверенность, что нам тут всё достаётся в подарок, что тут раздают виллы и машины направо и налево! А они там, бедные и разнесчастные! Им никто не делает подарков, а зарабатывать у них не получается, потому что работать не хочется!
– Да. Стон и плач по сей день несётся оттуда. Многие, особенно молодые ребята уже всё поняли, вкалывают, получают хорошие деньги и ездят по белу свету, путешествуют... – Друг почесал затылок. – А старшее поколение...эх...
– Кстати, вспомнилось ещё... – это уже я вставился в живой и болезненный разговор. – Сейчас уже в России все поняли, что у нас здесь не всё гладко и сладко, и что за жизнь здесь надо драться, но тогда...
Я пришёл подписывать обходную к одному своему боссу там, в Союзе.
– Вот, – говорю, – уезжаю в Израиль. Подпишите бумагу.
Он как подпрыгнет!
Ну, думаю, скандал будет.
– Молодец! – кричит босс.
А он, кстати, по фамилии Петров, а по имени-отчеству Иван Антоныч. – Правильно делаешь! Там государство беспокоится о своих гражданах, не то, что у нас! Там репатриантам сразу дают виллу и Вольво!
– Да ну! Я что-то не слышал такого...
– Ты не слышал! Так ты здесь ещё, а помнишь Рутбурга? Он мне письмо прислал. Всё описал! Ему в городе Цфате сразу государство виллу подарило прямо на берегу Средиземного моря! Представляешь! Во, евреи дают!
– Погоди, Иван Антоныч, не может быть! Где Цфат, а где море! Это же километров пятьдесят!
– Что ты со мной споришь! Ты ещё здесь, а он уже там! Он лучше знает!
К чему это я? К тому, что и посейчас у многих там вот такое представление осталось. Что они все бедные и несчастные, никто их не пожалеет и за просто так виллу не подарит, а мы тут – сразу богатеи, капиталисты и буржуи, которым государство всё дарит! И не вышибешь это из их совковых голов!
– Так я об этом и толкую, – продолжил Друг. – Правда, грех жаловаться, если честно говорить. Кто не смог здесь найти себя, освоить иврит, найти работу по душе – давно свалил в Канаду или Штаты. Самые никчемные вернулись на свои исходные позиции в те места, откуда прибыли.
А вот многие здесь лихо живут, особенно молодые ребята. После армии попутешествуют полгода-год по миру, зарабатывая в азиях-латинских Америках всякой подвернувшейся под руку работой типа мойки машин, и на подхвате в барах-ресторанах, потом в университет, а некоторые, семейные особенно, живут здесь, а работают в той же Канаде, Америке или России. Говорят, что только в Москве десятки тысяч молодых израильтян работают в тамошних фирмах, неплохо зарабатывая. И, кстати, делая первые шаги к миллионам, чтобы не отвлекаться уж от начатого разговора!
Знаю несколько таких ребят.
Вот один только пример. Знакомый парень сделал докторат по физике в Германии. Ему предложили работу в Женеве. Отказался. Вернулся в Израиль. В Раанане открыл свою фирму старт-ап по тематике доктората. Набрал молодёжь. Работает с японцами и американцами.
Здорово работает. Кстати, оклад себе положил десять тыщ зелёных. Начало положено. Миллион засветил ему зелёным огоньком.
И тут – хоп!
Обворовали его. Причём, не какие-нибудь шаромыги, а крупная, мирового класса, фирма!
Как так? А вот как.
Парнишка прибыл к ним на предмет внедрения своего патента. А именно, вложить в их разработку некое новшество, заложенное в его патенте, и на том срубить бабла!
Ребята оказались ушлые. Внимательно выслушали изобретателя, многократно били его по плечу, хваля и ухая. Потом сказали: – А как же! Обязательно! Это прекрасно! Очень даже вундербар, то есть супер! И так дальше.
Потом говорят: – Ну, ты поезжай до дому, до хаты, в свой Израиль. И сиди. И жди. А мы тебе сообщим. Что да как...
Что было потом – вы уже поняли, ребятки, да?
Потом они тяпнули идею патента, внедрили у себя, а парнишку забыли. Проигнорировали.
Он узнал об этом блядстве через полгода, кинулся в суд. Судится по самое сегодня.
А те, которые из фирмы, только лыбятся. У них есть опыт в таких делах. Даже если присудят им штраф, то это будет мелочишка по сравнению с тем наваром, который они поимели от внедрения ворованного патента! От так от!
– Да как же так! – вскричал я, держась за голову. – Я же ж тоже ж... С одной фирмой... Ой...
– Вот именно, Докушко! Я не зря это рассказал, ибо в курсе, что ты, на мой взгляд, оскоромился. Не рви волоса! Изучи проблемку. Иначе не быть тебе миллионером, как и этому лопуху, который так безоблачно верил в жуткий оскал мировой буржуазии! Потому что ему сейчас до этого самого миллиона, как от Хайфы до штата Кентукки, откудова шустрые ребята и скоммуниздили его патентик!
Я к чему клоню?
К тому, что ежели голова привинчена правильно, ежели есть везение, ежели тебя не ограбят, ежели...
Примерно, миллион всяких ежели!
Потому-то и получается, что один миллионер на десятки, если не на сотни тысяч рядовых обормотов, вроде нас, мои уважаемые коллеги!
Так что...думайте сами, решайте сами. Иметь или не иметь, как поется в популярной песенке.
А пока что имеют нас.
За что и предлагаю поднять эти бокалы за наше с вами здоровье!
Это самое главное!
Не поднять – главное, а здоровье – главное!
Не путай, Дока!
Лехаим!