Имею слабость – люблю Хамат–Гадер. Ну, вот хоть убей! Люблю – и всё!
Для тех, кто не в курсе.
На границе с Иорданией, недалеко от границы с Сирией есть израильский курорт с термальными водами температурой 42 градуса, бьющими с глубины два километра.
Тут же – крокодиловая ферма и можно любоваться десятками этих зверушек, вяло возлежащих в воде и около, с полураскрытыми полуметровыми хлеборезками.
Развалины древних римских бань красиво вписываются в изрезанный горный ландшафт, навевая томные мысли о вечном и о быстротечности нашей жизни, особенно если учесть игривую идею о том, что дурные крокодилы могут втихую выбраться из питомника и начать резвиться рядышком с культурно отдыхающими трудящимися.
Здесь недавно организован SPA, есть рестораны с таиландской и местной кухней.
Хорошо тут погреться в теплой водичке где-нибудь в декабре-январе, пожрать чего-нибудь оригинальненького и потрепаться с друзьями.
- Вон, смотрите, - лениво зевнув, сказал вдруг Старик, - во-о-он плетется кадр.
Он аккуратно указал глазами на мужичка, сильно обиженного природой.
Короткие ноги при нормальном туловище, крупная голова и непропорционально короткие руки с какими-то кривыми пальцами.
- Ну, чего ты попёр на несчастного? – вступился за мужичка Друг, - ну, бывает. Может он – жертва аборта или еще что-то в этом духе? А ты...
- Не скажи! – хитро ухмыльнулся Старик, - знаем мы этих жертв...
- Ясно, - вступил я в разговор, - давай, Старикашко, гони историю, а то сомлеем мы после бутылочки, сиамской жратвы и изобилия аккуратных девичьих туловищ, так развязно прогуливающихся возле нас и бросающих недвусмысленные взгляды на нашу троицу!
- Собственно, учился я в одной школе, в параллельных классах с таким вот примерно кадром.
Рост – метр с кепкой, ноги короче, чем у этого, фаланги пальцев какие-то коротко растопыренные, движения резкие и как бы не координируемые.
Да, он еще и заикался. Но голова нормальная, даже симпатичная, но – толковейшая, скажу я вам, башка! Бредил Наполеоном.
Интересный факт: звали его Александр Трифонович Петров, но по закону о Возвращении запросто мог репатриироваться в Израиль! Мать у него, тетя Роня – чистокровная еврейка.
Звала она его Алик.
И мы тоже – Алька да Алька.
Мы с ним не то, что дружили, но контактировали еще в школе, где он был лучшим математиком, а я пёр на золотую медаль, то есть, тоже шарил понемногу.
Поступаем на один факультет, попадаем в одну группу, но я сразу раздольно включаюсь в студенческую жизнь, кошусь на девочек, увлекаюсь туризмом, институтской газетой, студенческими вечеринками, а он... не канает по этой части: фигура подкачала, заикается сильно, короче, разные пути получились у нас с ним.
Заскакиваю к нему как-то днём домой, за конспектом лекций - а жил он с матерью в одной комнатке - а там полутьма и запах специфический: спермой несет по страшному! онанизмом увлекался, видать, Алька; духота и этот запах, мать его за ногу...
- Дай конспект, Алька, пропустил я кучу лекций!
- На, - говорит, и лыбится.
- Ой, - говорю, что это за хреновина?
- Не хреновина, а стенография! – говорит этот сперматозавр, - пока ты херней маешься с девочками и туризмом, я стенографию изучил и пишу лекции одной левой!
Этот текст он выговаривал язвительно и не так быстро, как я вам сейчас – ужас, как заикался, бедняга! Кроме того, стараясь говорить побыстрее, он подгонял свою речь непроизвольными резкими движениями пальцев, туловища, головы и даже цкал ногами, но речь не была плавной, а картина смотрелась диковато: молодой угловатый парень, дергаясь нескоординированно, выжимал из себя резкие звуки, долженствующие выразить превосходство и презрение, а на самом деле, выскакивающие, как треск забарахлившего движка.
Тяжелую эту картину дополняли огромные красные фурункулы, в которые превратились юношеские прыщи на его лице при тщательном их выдавливании.
В общем, я постарался смотаться побыстрее, потому что картинка представлялась довольно неприятной и мрачной.
- Какая гадость, - смачно сказал Друг и сплюнул.
- Не скажи, - рассмеялся Старик, - а ты послушай дальше...
Мне тоже было не по себе от воспоминаний Старика, и я старался абстрагироваться, переключая внимание на окружающую красотищу.
Стало быстро темнеть, как всегда в горах, а тем более здесь, в этом месте.
Хамат–Гадер находится в ущелье реки Ярмук, или Ярмух, если точнее, которая является естественной границей Израиля с Иорданией и затем частично с Сирией на этом отрезке госграницы.
Все это место расположено метров на двести ниже уровня моря и являет собой натуральную гористую пустыню с желтыми безжизненными скалами.
Что же касаемо самого места, где мы сидим и болтаем с приятелями, то это вообще кажется фантасмагорией, особенно после заката солнца за гряду Голанских Высот, идущих отсюда на север.
Цветные лучи прожекторов подсветки, которые окрашивают окружающие курорт тёмные хребты гор в оранжевые, фиолетовые, желтые и зеленоватые цвета, приостанавливают дыханье, а бело-желтые огоньки фар автомобилей, прорезающие тьму и черные силуэты гор на крутых виражах подъемов и спусков шоссе, ведущего на Голаны, создают впечатление нереальности происходящего!
А мы тут как раз сидим и разглагольствуем.
- Кстати говоря, - продолжил Старик, - в медицине есть четкое определение недуга, причем врожденного, которым страдал Алька.
Он называется кретинизм*.
Только кретин, по нашим понятиям, - идиот, а на самом деле – это вот такие изменения в костях, суставах и прочем.
Я не медик, а потому, быть может, несу чушь, но это то, что я понял много лет назад, а именно – Алька– кретин, но не идиот!
А даже наоборот!
- Слушай, ты зачем нам нервы портишь? – раздраженно включился я. – Такая красота вокруг, а ты о всякой херне, о несчастных людях...
- Хм... О несчастных, говоришь? Ну, не знаю. По-моему, Алька не чувствовал себя несчастным, а точнее, не подавал вида. Железный характер у мужика, железный! Я коротко расскажу о его судьбе, а вы уж решайте, несчастный он или не очень?
Я уже говорил, что в точных науках он блистал, а вот гуманитарные, типа всяких политэкономий, у него не шли.
Но парень поставил целью учебы – получить диплом с отличием, и точка! Не мытьем, так катаньем! Долбил науки жутко! Зубрил, потел, заикался, но цель свою добил – получил красные корки!
Правда, методы...
Использовал даже свое заикание.
На экзаменах подходит к лектору и начинает: « - Мммм…ожжжж…ннно, йййаа ннна…ппппишшшу… оттт…веттт…ннна лиссс…тттто…чке?»
И цкет ногой, тряся челюстью.
Тот, конечно, разрешает.
Алька вытаскивает шпору со своей стенографией и пишет спокойно ответ.
Засекали его пару раз, но смотрят – какие-то каракули в шпоре – и отходят.
Короче, диплом получен.
Алька сдает кандидатский минимум на одни пятерки.
Поступает в аспирантуру.
В возрасте двадцати семи лет защищает кандидатскую.
Ставит цель – стать доцентом.
Уезжает в Курск.
Там в Политехе получает доцента.
Начинает работу над докторской.
В тридцать пять защищает докторскую диссертацию.
Сейчас он – доктор технических наук, профессор, заведует кафедрой.
Женился. Нормальная симпатичная женщина. Родила ему пацанчика.
Почти не заикается – нашел какого-то лекаря, задолбал его, тот вылечил профессора почти полностью.
Во всяком случае, при последней нашей встрече Алька хвастливо заявил мне:
- Вввид-дишь, я пракккктически не зззаикаюсь!
Черные горы окружают впадину Хамат-Гадера.
Мы сидим на белых пластмассовых стульях рядом с бассейном, ярко освещенным светом фонарей.
Народ плескается и приглушенно гудит, беседуя и кайфуя в теплых водах.
Мимо нас опять протелепал обиженный природой коротконогий мужичок.
Но мы смотрели на него уже другими глазами.
А вдруг он тоже...того...доктор?
---------------------------------
*Кретинизм - болезнь, характеризующаяся задержкой физического и психического развития в связи с нарушением функции щитовидной железы (Толково-словообразовательный словарь).