- Сегодня у меня отличное настроение, а потому буду вас накачивать лекциями по любому вопросу! Кстати, есть предложение. Дока, крутани руль влево! Давайте завернем на Мухраку!
Мы ехали, отобедав шашлычков в друзской деревне Дальят-эль-Кармель.
Ясное дело, что не в сухую отобедали, а хорошо заполировав мяско алкогольными напитками разной степени крепости.
Мне, как водителю, пришлось, правда, почти воздержаться, но Старик принял хорошую дозу, а потому говорил громко и с большим выражением!
- Вот знаете ли вы, коллеги, где мы едем? По горе Кармель, скажете вы, и будете правы! Но что такое Кармель – вы знаете? Это буквально «Божий виноградник». Вот ведь что характерно! Или, скажем Мухрака. Что сие значит? Да, да, Дока, вот по этой дороге и до упора!
Действительно, съехав с шоссе влево, мы вскоре добрались до стоянки автомобилей и двинули уже пешими к возвышавшемуся впереди сооружению.
- Так вот. Мухрака – на арабском означает Огненное место, известное всем, а теперь и вам, как место жертвоприношения Элиягу, сиречь, Ильи-пророка!
Теперь пара цифр, ибо что за лекция без цифр! Двадцать семь километров от Хайфы, тринадцать километров от Мегидо, высота места – четыреста восемьдесят два метра от уровня моря. Каково! Вот память! Особенно, когда я в ударе!
А бился-то здесь Илюха с женщиной!
Изабель, дочь царя Гидона и жена царя Израиля Ахава.
Что там они не поделили – уже покрыто мраком, но факт – Бог ниспослал огонь на алтарь Ильи, доказав правоту пророка. А теперь гляньте туда, внутрь этой церквушки.
Видите алтарь? Он самый! Из двенадцати камней – по числу колен Израилевых! А само это здание – не что иное, как монастырь ордена кармелитов! Так-то.
Ну, пошли на смотровую площадку!
Мы поднялись на площадку и ахнули.
Почти круговая панорама открылась нам!
Слева – Хайфа на живописной горе Кармель, потом Кирьят-Тивон, тоже на горке. А затем, чуть правее начиналась Изреельская долина.
- Кстати, - вставился Старик, - Изреельская – не от слова Израиль, а от названия древнего города Изреель – посев Божий, а по - гречески она звалась Ездрилонская. Видите, она разделяет холмы Галилеи от холмов Самарии – вон там они, вдали.
Действительно, правее горы Тавор шли горы Гильбоа, переходящие в самарийские холмы, тающие в дымке, еще правее все пропадало, сливаясь с горизонтом, но трубы тепловой станции Хадеры были четко видны, а затем начиналось море!
Картина была впечатляюще-духозахватывающей!
И мы застыли, невзирая на то, что здесь на площадке были еще любители пейзажей.
Они осторожно обходили выдавленные веером на асфальте стрелки, указывающие на все значительные точки панорамы: Хайфа, Тивон, Назарет, Афула, и далее по кругу.
Из этого состояния нас вывел тот же Старик.
- Друг, Дока, обратите внимание на это пейзаж!
И указал взглядом на женщину, нагнувшуюся к асфальту у стрелки с направлением на Тель-Авив.
Потом поманил нас пальцем и отвел в угол площадки по стрелке в сторону моря, где нас не было слышно.
- Обратите внимание на эту попу!
Да, ничего не скажешь, попа была хороша! Тончайшая ткань прозрачно давала полюбоваться крепкими округлостями полушарий, разделяемых тонкой полоской, почти веревочкой, трусиков, теряющихся в месте сопряжения нежных округлостей.
- Пейзаж действительно хорош, - почти в голос сказали мы с Другом.
- Да. Но я имею ряд замечаний по этому поводу. Вам, как более молодым, это может пригодиться в жизни. Лекция по этому поводу будет краткой, учитывая невозможность говорить в полный голос и при отсутствии кафедры.
Итак.
Вред трусиков такой конфигурации и такого фасона очевиден.
Самое нежное место в теле женщины, джентльмены, - это как раз то место, в которое врезается вон та самая веревочка.
И оно имеет название, это место!
Какое, джентльмены? Правильно. Оно называется ерундой.
Почему такое название? История уже не помнит этого, но в народе существует стихотворное обоснование названию.
Звучит оно так: Промежуток между жопой и пи…ой называется ерундой! Несколько грубовато, но точно, обратите внимание. Действительно, расстояние мизерное, но крайне важное, ибо функциональное предназначение обоих объектов разное. Хотя, в связи с прогрессом цивилизации, происходит прискорбная путаница отверстий, что пагубно.
Джентльмены!
Если у вас все в порядке со зрением, то вы, конечно, заметите, что объект вашего внимания подбривает растительность, что особенно отчетливо вы видите сейчас, когда мадам нагнулась пониже якобы для прочтения слова, выбитого в асфальте, а на самом деле, в связи с тем, что она просто почувствовала наши взгляды и заупражнялась в боевых стойках!
Но это пустое. Я, собственно, вот о чем. Нельзя дамам брить промежность, товарищи джентльмены!
В противном случае, если потом бросить брить, вы будете иметь в промежности вашей дамы не что иное, как портреты классиков коммунизма Маркса и Энгельса, слившихся в поцелуе.
А это просто неполиткорректно, я думаю.
Кстати, Друг, а почему бы тебе не подбить клин к дамочке и не объяснить ей в двух словах, тезисно, так сказать, суть моей сегодняшней лекции? Я ведь вижу, как плотоядно ты воззрился на эту жопу!
- Нет! – вдруг категорично ответил Друг. – Конечно, просто заделать ей под хвост я не против, но подбивать клин - это против моих принципов!
- Что так? У нас есть время. Разъясни, пожалуйста, пока я перекурю.
- Ладно. Вот Дока знает мою биографию.
Я уже наподбивал эти клинья! Первый раз, еще в юности, мне в душу клином въехала толстожопая любовь, выдавив все мозги и засев лет на двадцать внутри! Люблю, вроде, а смотреть на нее противно: толстая, потная, щеки отвисшие – тот случай, о котором говорят: любовь зла. Я и решил выбить клин клином. По быстрому женился на другой. Та была фигуристой, спортивной, знаешь, о таких говорят: твоя попа, как орех – так и просится на грех! Вот, вроде этой. Но оказалась жена недалеким человеком, черствым и пустым. Из-за нее сам заболел. Вижу такое дело – опять надо клином выбивать! Нашел новый клин – выбил предыдущий, и все! Устал. Внутри все в рубцах от этих клиньев. Так что хватит. Вон Доку уговаривай – он парень шустрый, вмиг подбреет ей что надо своим прибором!
-Э, нет, братцы!- сказал я, - это дело так не пойдет! Смотрите, кого вы мне подсовываете, брачок какой-то!
И я метнул взгляд на женщину, которая, изучив надписи, дошла до крайней правой стрелки, указующей на Средиземное море и, в аккурат, на нас, разогнулась и посмотрела в нашу сторону.
Она была немолода, некрасива, но стройна и стильно одета.
Думаю, она слышала нашу кобелиную беседу, потому что посмотрела на нас с сожалением и брезгливо. Перевела взгляд с одного на другого и молча развернулась на выход со смотровой площадки прекрасного места с неблагозвучным названием Мухрака.
продолжение следует...