Дока. Инженер ваших душ.

Если ехать от Назарета в сторону Хайфы через Кирьят-Тивон, то у кибуца Алоним надо повернуть направо и по узкому извилистому шоссе за несколько минут добираешься до места.
Сама дорога навевает душевное спокойствие и идиллическое настроение: с обеих сторон только лес из вечнозеленых деревьев, тишина и покой.

Мошав Вифлеем Галилейский (в ивритской транскрипции – Бейт-Лехем хa Глилит) смотрится продолжением этой дороги и ее прекрасным завершением.
Интересна его история.
В середине 19-го века известный в Германии богослов Кристоф Гофман создал секту Tempelgeselshaft, что значит Общество Храма, целью которой было спасение гибнущего человечества.

Они называли себя темплерами (в отличие от темплиеров – рыцарей времен крестовых походов) и стали переселяться на Землю обетованную для воссоздания ее святости.
Вначале была создана хайфская Мошава Германит, потом иерусалимская, затем в районе Нааляля, и, наконец, в 1906-м году в Нижней Галилее родились рядышком два поселка: Вальдхайм и Бетлеэм, первый из которых сейчас называется Алоней-Аба, а второй – мошав Бейт-Лехем ха-Глилит.

Потом эти темплеры стали подстрекать арабское население и бедуинов, живших в округе, против евреев, и в начале Второй мировой войны они были интернированы, а их имущество, в соответствии с договором о репарациях жертвам Катастрофы европейского еврейства, отошло в собственность государства Израиль.
Так, в год образования государства, примерно двадцать добротных домов, построенных темплерами, были заселены еврейскими семьями.



( Collapse )

– Я тогда искал работу – начал Друг свой рассказ. – Нашёл по объявлению в приложении к газете.

Кибуц N в Галилее.
И поехал.
За десяток километров до Кармиеля надо свернуть направо и по узкой дорожке переть практически до упора.
Дорога петляет исключительно по горам и исключительно мимо арабских посёлков, деревушек и прочих пунктов.
Здесь, в Галилее пятьдесят на пятьдесят: евреи и арабы.
Но в этом уголке, куда меня занесло, десять на девяносто, мне показалось. Маленькие кибуцы, семей на пятнадцать – двадцать.
А остальное – сплошь потомки Ишмаэля, наша родня, море народу.

– Как вы тут живёте? – спрашиваю у шефини.

Эдной её звать, шефиню.
Толковая дама, скажу я тебе!
Страшна лицом, как божий суд, но добра душой.
Дока, таких женщин мало!
Ну, то есть, такого сочетания, чтобы и страшненькая и умненькая и душой добренькая. В основном, злые они, страшилки которые. На весь мир злятся.
Но эта нет.



( Collapse )

Из моей книги:



– Жак, а ты знаешь разницу между анусом и бонусом?
– Ты что! Это же несравнимо. Но разницы не знаю. Это анекдот?
– Да, конечно. Анус – это у мужчин. А у женщин это бонус. За хорошую работу в нужном месте, там, где все это делают.
– Хх-х-х. Смешно. Но не понял. Как это?
– Да ладно. Проехали. Вот я тебе сейчас другое расскажу. Ты ведь знаешь, что такое башлык? Капюшон по-французски. Ты же марокканец, ты французский знаешь?
– Родной язык. Иврит у меня уже потом стал родным. А с детства я говорил по-французски. В семье у нас…
– Погоди, погоди. Дай я тебе про башлык расскажу, а потом ты уже расскажешь мне про свою семью, ладно? Вот слушай.



( Collapse )

Если ехать от Назарета в сторону Хайфы через Кирьят-Тивон, то у кибуца Алоним надо повернуть направо и по узкому извилистому шоссе за несколько минут добираешься до места.
Сама дорога навевает душевное спокойствие и идиллическое настроение: с обеих сторон только лес из вечнозеленых деревьев, тишина и покой.

Мошав Вифлеем Галилейский (в ивритской транскрипции – Бейт-Лехем хa Глилит) смотрится продолжением этой дороги и ее прекрасным завершением.
Интересна его история.

В середине 19-го века известный в Германии богослов Кристоф Гофман создал секту Tempelgeselshaft, что значит Общество Храма, целью которой было спасение гибнущего человечества.
Они называли себя темплерами (в отличие от темплиеров – рыцарей времен крестовых походов) и стали переселяться на Землю обетованную для воссоздания ее святости.

Вначале была создана хайфская Мошава Германит, потом иерусалимская, затем в районе Нааляля, и, наконец, в 1906-м году в Нижней Галилее родились рядышком два поселка: Вальдхайм и Бетлеэм, первый из которых сейчас называется Алоней-Аба, а второй – мошав Бейт-Лехем ха-Глилит.



( Collapse )

предыдущее здесь: https://artur-s.livejournal.com/6473444.html


Шустрик.

– Я! – Старик поднял руку. С рюмкой.
– Рюмочку-то опусти, товарищ! Просишь слова – проси! Поднял руку – ясно. Но причём тут рюмочка?
– Ты, Дока, вредный мужик, скажу я тебе! Чего привязался? Изыди! Не тревожь меня!
Вот смотри: Друг – культурный человек, не вякает, не пугает меня своей грубостью. А ты... Эх, бескультурье – оно и в Африке бескультурье. Ладно. Последний раз прощаю тебя. Надеюсь, исправишься.

Так вот. Моя очередь. Я продолжаю марафон!
Я так скажу.
Миллион – это не столько цифра, в моём понимании, это символ, что ли, знак. Признак успеха. Медаль. То есть, большая сумма, гарантирующая безбедную житуху и уважение окружающих.
Ещё раз – это сугубо моё мнение. А посему, это не обязательно должен быть миллион. Просто крупная, не рядовая цифра.
И тут мне вспомнились два случая из моей сложной биографии. Не со мной эти случаи произошли, а с моими сослуживцами. Но я их запомнил, потому что они символичны!
И, надеюсь, будут являться уроком для молодого поколения. Для таких, к примеру, сопливых друзей, как некоторые торопыги из сидящих за этим, к примеру, столом. Не будем напирать на личности!
Это я про тебя, Дока, между прочим...

Помню, работал я в одной конторе в советские времена.
Было мне лет тридцать плюс минус.
И работал там некто Вакула.
По-моему, не только я, но и остальные сотрудники никогда не звали его по имени-отчеству. А только по фамилии – Вакула, да Вакула. Украинская такая фамилия. И было ему под шестьдесят.
Но был он весь седой-седой и шаркал ногами при ходьбе, шепелявил слегка и брюхо имел крупное, выпирающее. Хороший мужик, добряк. Ходил в каких-то отрепьях, обрёмканный и неухоженный. Жена его умерла давно, дочь жила где-то в другом месте, а он жил бобылём.

И вот вдруг, выйдя на пенсию в шестьдесят, помирает бобыль Вакула.
Пошли к нему.
А там замызганная, заброшенная хата, стол, кровать, пара стульев, хотя Вакула был очень толковым инженером и зарабатывал прилично, потому что, кроме основной работы ещё и калымил.
Так вот, под подушкой на грязной койке у него обнаружили затыренные двадцать пять тысяч рублей, что по тому времени было очень даже приличной суммой! Заначка.
Помер мужик в нищете, лёжа на крупной сумме, которой хватило бы и на мебель, и на приличную жизнь на много лет.
К чему это я?
Человек распоряжается крупным кушем по своему усмотрению. Согласно горизонту мышления.
А известно, что, когда горизонт сужается, он может превратиться в точку. Точку зрения. Которую, вероятно, и имел померший так одиозно тот самый Вакула!



( Collapse )

предыдущее здесь:
https://artur-s.livejournal.com/6472539.html

Ещё один. Так сказать...как говорится...

– Недавно был у сестры, – продолжил Старик, – в Иерусалиме. Там у меня двоюродная сестричка проживает. С неким саброй-марокканцем, довольно интеллигентным, как это ни парадоксально звучит, старичком. Нет, правда, хороший мужик, двадцать пять лет в полиции отбухал. Причём, большую часть времени в Газе.
– Раньше, – рассказывал старичок, – я запросто ездил мимо арабских деревень, патрулировал и прочее. Но стреляли в меня только один раз у Хан-Юниса. А так – спокойно и свободно. Это потом началась заваруха, после процесса Осло. И всё пошло прахом.

Он на пенсии, ему хорошо платят. Вот и живёт с ним моя кузина тихо и мирно.
А она сама с двумя детьми, правда, взрослыми уже, рванула в девяностом, от греха подальше, из Саратова. От греха – это я имею в виду не только развал Союза, но и её мужа, большого забулдыгу, рукоприкладника и придурка.
Он, вообще-то, работал в лаборатории одного из институтов, писал статьи в научные журналы, продвигался, так сказать, но при этом не забывал выпить, иногда, правда, без закуски.
Бил он жену практически регулярно по получении аванса и получки, то есть, пару раз в месяц – это уже закон!
Вот и сбежала она от него, оставив ему квартиру и всё её содержимое.
Он же остался в Саратове, ибо был мусульманином, как гордо величал сам себя, а, проще говоря, татарских кровей, хотя в крепком подпитии, почему-то звенящим шёпотом, извещал всех о принадлежности своей к черкесам! Хотя, насколько мне известно, есть и черкесы-христиане. Иногда, перебрав чересчур, именовал себя также и лезгином.



( Collapse )

Немец.

– Не в деньгах счастье... – Старик сплюнул с веранды вниз, в густую зелень китайской розы, усыпанную крупными цветами-колокольчиками.
– Не скажи – вяло пробормотал Друг, жуя салат.
– Во-первых, не брызгай! – сказал я, глядя в сторону плевка, – а во-вторых, с чего бы это?

Вообще-то в такую погоду нормальные люди сидят в домах, включив кондиционеры на полную катушку.
Уже второй день, как жуткий хамсин заволок всё вокруг плотным туманом из мелкодисперсной пыли, то ли из Саудовской Аравии, то ли из Сахары, и мало того, что нечем было дышать в его пекле, где-то свыше тридцати пяти градусов, но и ни черта не было видно на расстоянии ста метров.

Мы же расселись в такой чертовщине только лишь по настоянию Старика, пообещавшему интересные байки обязательно вне помещения, "на открытом воздухе", как он выразился.
Почему и зачем – таких вопросов мы с Другом давно уже не задаём Старику, учитывая его почтенный возраст и свойства характера, потому что по опыту знаем, что ответ будет один: – Так надо, урроды!

Сидим мы на втором этаже дома в гостях у Друга.
На веранде, как уже было сказано. Она же балкон. Квадрат двадцать пять метров. Весь в зелени, начиная от пальмы в кадке и до всяких гераней и других зелёных насаждений.
Серо-жёлтый налёт хамсинной пыли на листьях. Осознание того, что такой же налёт и на наших лёгких внутри организма заставляет меня время от времени понукать:
– Ну вот, теперь всё же можно и к столу! У хозяина в салоне на столе всё готово...
– Погоди, Дока, не гони лошадей. Здесь тепло.
– Но ведь...
– Что ты, как девица на сносях, ох да ах? Ну, песочек на зубах, ну, дыхалка сипит, но ты же офицер, какой-никакой! А потом, мы же сидим в гостях у миллионщика! Вон, какой домина! Вилла!
– Да ладно тебе! – взвыл Друг, – Какая, в задницу, вилла? Какой миллионщик? Хочешь, я расскажу вам про миллионеров? Настоящих? Только пошли вовнутрь! Дышать же нечем!



( Collapse )

- Вот смотри.
Допустим, та же пружина. Она просто сжимается при каждом ударе, фигурально выражаясь. Копит, так сказать, энергию, да?
А потом ка-а-ак разожмётся!
И сметет ударяющего к чертям собачьим!
А та же палка что? Держит, держит, держит удары. А потом просто ломается. Палка - она же ведь не гибкая. Ломкая.

- Подожди, Дока. Ты к чему эту муть нам сейчас несёшь? Ты пей, пей и успокойся!
- Да так. Вспомнил кое-что.
- Ну так не тяни резину и выдай на гора. Я правильно рассуждаю, Друг?
- Ты, Старик, всегда прав! Кто спорит? Но иногда лев. О как!

Мы болтаем в ожидании официанта в скромной друзской забегаловке Дальят-а-Кармеля.
Здесь подают острые специи и всякие-разные приправы к питам с хумусом, к зелени и всякой другой закуске, которые хорошо идут под лёгкое винцо или наоборот, под что-то потяжелее.

Бываем здесь частенько по дороге к хайфскому университету, небоскрёб которого на горе Кармель просматривается чуть ли не со всего севера страны, во всяком случае в радиусе километров тридцать-сорок точно.

- Короче, ты о чём, Дока? Выкладывай, не томи.

- Так я ж всё о своём, о наболевшем.



( Collapse )

– Вы последний в этот кабинет?
– Я просто жду жену, она сейчас на приёме у этой массажистки.
– Век прожила, а не знаю, как правильно говорить: последний или крайний? Мы-то сами из Узбекистана приехали, правда, давно уже. Так что я толком русского языка и не знала. Честно говоря, я и иврита совсем не знаю. Хотя мы тут с девяносто первого.

Я искоса посмотрел на женщину.
Искоса – потому что она грузно усаживалась рядом на стул, гремя склянками в полотняной сумке и толкая меня в бок то локтём, то мягкими частями своей массивной фигуры.



( Collapse )

(Рассказ оче-видца и уше-слышца.)

Странное у меня к нему отношение.
С одной стороны… С другой стороны…
Но судите сами.
Я не возражаю, когда женятся между собой двоюродные брат с сестрой. Кто я такой, чтобы возражать? Не Бох, не Цар и не Херой. Но мне это противно, я извиняюсь.
Да нет, я всё понимаю, в галуте евреи должны были сохранять генофонд… я понимаю. Теоретически. Но когда это вижу в натуре, меня тошнит. Странно это и не по себе. Бррр…
Это раз.

– Я не борец, – говорит он мне.
Да, я вижу. Не борец. Движения вкрадчивы. Интеллигентность налицо. И на лице. Приятная улыбка. Тихий голос с интонациями. В соответствии с моментом.
Там был коммунистом.
– Ну, а как же? Я же был зам. Главного редактора. А как же? Иначе нельзя.

Да, я понимаю. Да. Дада. Дадада. Я понимаю.
Ну, а я был Главным Конструктором. Подо мной были сотни людей. Но я отказался вступать в партию ещё на исходе комсомольского возраста.
Да, да. Я понимаю. Там же был журнал. И газета какая-то. Республиканская. В этом… В Узбекистане. Или Киргизстане. Да. Я понимаю. Нельзя иначе. Впрочем…. Ну, ладно, проехали. Подташнивает от раздумий.



( Collapse )