Полюбоваться на пейзажи в районе крепости крестоносцев Монфор мы приехали уже не впервые. Место аховое.
С высокого пригорка, где мы, оставив рядышком машину, расположились на предмет пожрать шашлычков под пивцо и более терпкий алкоголь, хорошо просматривалась сама крепость, полуразрушенная временем с далекого двенадцатого века; высоченные холмы-горы, покрытые вечной зеленью, и узкая тропа, виляющая от смотровой площадки до самой цитадели.
- Короче, Старик, - сказал Друг, ковыряясь в зубах, - травани чего-нито за любовь! Но чтоб за душу взяло! А то скучновато что-то в последнее время стало… - Ага. Душевно чтобы было, - поддержал я.
Старик молчал. Он смотрел, как, осторожно ступая, спускалась по тропинке молодая пара. Парень с небольшим рюкзачком на спине и тоненькая девушка-тростиночка. - Сколько ходу отсюда до крепости? – спросил он вдруг. - Полтора часа, плюс-минус, - ответил я, вглядевшись в туристов, - девчонка хороша, а? - Вы, ребятки, козлы, - тихо прошипел Старик. – И дети ваши... а, впрочем, нет! Дети ваши будут в норме. Но вы...
- Ладно, не заводись, Дед. Ты ведь давно хотел рассказать нам про...
- Скажи, Дока, спасибо, что я отходчивый! Плесни-ка мне еще пивка, а то рыбка сухая пропадает! Уговорили, черти. Вот смотрю я на тех ребятишек, что двигаются к Монфору, и вспоминаю кое-что.
Вообще у большинства людей покорение Эвереста навскидку ассоциируется с благородством и силой духа людей, решившихся штурмовать этого гиганта. На практике же все обстоит куда более неоднозначно.
Дело в том, что, начиная с высоты 7500 метров, на Эвересте начинается так называемая зона смерти. Причина такого названия очевидна для любого, побывавшего там: несколько сотен трупов альпинистов, погибших при восхождении в разные годы.
На такой высоте не бывает плюсовой температуры, поэтому они не разлагаются десятилетиями. Так и лежат, прямо на маршруте, по которому каждый год идут мимо них все новые и новые покорители Эвереста.
Причин этому несколько: эвакуация даже одного тела с такой высоты под силу только специально организованной экспедиции, которая стоила бы несколько десятков тысяч долларов.
Ну а для родственников погибших Эверест как место последнего упокоения их близких представляется даже почетным.
Но это в теории, когда думаешь об этом издалека.
А там, на вершине, эти трупы лежат в безобразных позах, со скрюченными руками и ногами, в порванной метелями одежде… Но даже не это самое жуткое в зоне смерти.
Гораздо страшнее то, что покорители Эвереста на пути к вершине каждый год точно так же проходят мимо живых еще людей, абсолютно точно зная, что через несколько часов те станут окоченевшими трупами, пополнив собой страшную «коллекцию» высочайшей горы мира.
Люди умирают на глазах у всех, но сезон восхождения короток – всего пара месяцев в году. А спасти ослабевшего или травмированного коллегу на этой высоте возможно только одним способом – отказавшись от штурма Эвереста, до вершины которого осталось совсем немного.
Сидеть на самом краешке длиннющего волнореза-дебаркадера, впивающегося в водную гладь озера Кинерет, скажу я вам, - это удовольствие. Особенно если это сооружение находится в Гинносаре, что к северу от Тверии, всего в считанных километрах.
Во-первых, потому что и озеро само называется, в зависимости от исторических источников, то Кинерет, то Тивериадским, то Геннисаретским, то есть, как раз по названию киббуца, а точнее – одноименной долины вдоль озера, а во-вторых, удовольствие оттого, что сидишь с друзьями.
Здесь всегда тихо и уютно, перед тобой – только гладь озера, а позади тебя – всегда чистенькая, любовно прибранная территория с корпусами дома отдыха среди ровно стриженой травки, вечнозеленых деревьев и нехитрых украшений, стилизованных под быт еврейского ишува начала прошлого века. Есть здесь и музей с экспозицией, отражающей различные этапы развития жизни человека в Галилее, начиная с культуры Ярмуха (Ярмука) 5-6 тысяч лет до н.э. и включающей даже "ботик Иисуса Христа": некоторое время назад рыбаки киббуца выловили из вод озера законсервировавшиеся остатки древней лодки, которой, как выяснилось в результате специально проведенных исследований, исполнилось две тысячи лет. Здесь и музей Игаля Алона, стоявшего во главе отборных ударных частей Пальмаха во время Войны за Независимость.
Говорит мне сосед-аргентинец (я недавно о нём вам рассказывал): - А ты в поликлинике живот не проверял? - Нет, - говорю, - пока что бог миловал. А что такое? - Боюсь, страшно, там надо какой-то зонд или как его там - глотать. И они будут смотреть, почему он у меня болит.
Вы помните, я рассказывал, что сосед ещё плохо изъясняется на иврите, и то, что я вам сейчас передал - это шедевральная грамотность, а уж как он мне это экал и мекал и показывал руками - это отдельная песня. Ну да ладно.
Я ему и говорю: - Я тут недавно рассказ написал. Хочешь, я тебе его коротко перескажу? Как раз про живот! - Перескажи. И я стал пересказывать, переводя его на иврит по памяти, хохоча до слёз от ...
Но что же это я? Вам-то не надо на иврит переводить! Вы и по-русски поймёте.
Интересная баба эта Томка. Во всех смыслах. Во-первых, красивая, яркая, броская. В ней мешанина армянской, русской и еврейской кровей бурлит и прет наружу, цепляя всех, кто попадает под обстрел ее небольших блестящих глаз. Пройти мимо нее невозможно, не окинув взглядом короткую стрижку пышных черных волос, спортивную фигуру и всегда элегантную одежду.
Как-то, было дело, зацепился взглядом и я. На пятом курсе, когда голова только лишь наполняется умными мыслями, а все жилы и главная из них уже переполнены эротической мощью и требуют немедленного извержения, я и встретил ее.
На очередном студенческом сабантуе в общежитии после танцев я затащил ее в чью-то комнату, долго возился, а она, прихохатывая, томно говорила, понарошку отбиваясь от меня: - Ну чо я такого сделала? Ну чо ты?
При этом слово «чо» она шепеляво произносила «тьо», а точнее – мягко так «тцьо» и прижималась как бы невзначай. Чуть было не сказал: «невзнатцьяй»! И прищуривалась, поглядывая игриво щелочками черных глаз.
Прекрасным солнечным днем вы отправляетесь на прогулку, чтобы насладиться отдыхом на свежем воздухе. Вы знаете про одно укромное место, скрытое от посторонних глаз. Вы идете налегке, и не собираетесь задерживаться там надолго. Пара бутылок воды, бутерброды, телефон и мр3 плеер – это все, что вам надо для отдыха. Время летит незаметно, и вот уже почти стемнело. Вы решаете отправиться в обратный путь, и по пути домой вы проваливаетесь в расщелину на глубину 20 метров…
У вас перелом ноги и вы не можете двигаться. Телефон не работает, вода на исходе, еда почти закончилась, и кажется, что вы долго не продержитесь. Что делать в такой ситуации?
– Ну, хорошо. Пойдём дальше. Вова Песков. Отличный парень. Длинный, под два метра, но с удивительно непропорционально маленькой головой микроцефала. Умница, душа человек. Смеялся над своей нескладной фигурой и напирал на то, что мозг Анатоля Франса был чуть не в два раза легче и меньше объёмом, чем у того же Тургенева, так что в малом объёме могут сидеть великие мозги!
И мы вместе ржали.
Однажды мы с ним чуть не поцапались из-за одной нашей сотрудницы, с которой полгода ездили на работу в одном трамвае. У этой девушки было всё наоборот, чем у Вовы. То есть, голова здоровая, а тельце миниатюрное. И тут, видимо, срабатывал закон взаимопритяжения разнополюсных элементов. Но лицо у девушки было прекрасным. Крупным, но прекрасным. Большие голубые глаза, ровный носик, правильная форма лица. И улыбка! Мона Лиза, Венера и другие мадонны и рядом не стояли.
Я отвалил из этого триумвирата, когда по весне красавица стала одевать короткие юбочки. Ноги оказались колесом. Это меня убило! Всю зиму мы с Вовой попеременно и вразброд клеились к ней, а весна открыла такой пассаж!