Заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН Яков Миркин рассказывает, почему западные санкции оказались выгодны России.
Источник: «Российская газета»
Антисанкции, запрет на ввоз самого обычного продовольствия из ЕС, случившийся два года назад, стали ожогом в нашем сознании. Запреты коснулись импорта, составлявшего больше трети на российском рынке продовольствия. Россия занимала первое место среди импортеров мяса из ЕС, первое-второе места — по сырам и молочным продуктам. В Норвегии 79 процентов экспорта продовольствия шло в Россию, в Литве — 47 процентов, в Польше — 11-12 процентов. Такой хирургический разрез обязан был создать рану в экономике, особенно в разгар кризиса. В 2014-2016 годах импорт мяса упал на 30 процентов, рыбы — на 50 процентов, сахара-сырца — больше, чем на 50 процентов.
Этот болевой шок не мог остаться без ответа. И он был дан: рост производства продовольствия внутри России. Ежегодно — на 3-4 процента, по крупным хозяйствам — 5-7 процентов, по фермерам — 9 — 10 процентов. Здесь нет места для фанфар, потому что любые санкции в глобальном мире никогда не являются счастьем. Они повышают риски и неопределенность. Мы два года озабочены качеством еды. Мы видим на прилавках плоды земные с неизвестной маркировкой. Но все-таки самый простой факт, подтвержденный статистикой, очищенный от любой идеологии — сегодня сбор зерна в России составил 104-105 миллионов тонн (92 миллиона тонн в 2013 году). Он резко вырос. Мы догнали самих себя, вернулись к урожаям 1986 — 1990 годов после провалов середины 1990-х (65 миллионов тонн).
Мы вернулись к самим себе после нырка вниз в 1990-х. Вернулись почти во всем, что растет на земле. Родная капуста? В 1986 — 1990 годах — 3,1 миллиона тонн, 1996 — 2000 годы — 1 миллион тонн в среднем в год, 2013 год — 3,3 миллиона, 2015 года — 3,5 миллиона. Большой огород — лук, морковь, свекла, ягоды? В 2 — 3 раза больше, чем 25 лет назад, и в 6 — 10 раз, чем в 1996 — 2000 годах. «Здравствуй, милая картошка?». Наш идеал с детских времен в 1986 — 1990 годах — 35,9 миллиона тонн, в 2006 — 2010 годах — 27,3 миллиона, 2013 год — 30,2 миллиона, 2015 году — 33,6 миллиона тонн. Мы вдруг оказались крупнейшим экспортером зерна и, кажется, что без видимого ущерба для внутреннего рынка. Сегодня Россия — четвертый-пятый экспортер в мире по зерну и № 2 — по пшенице. Рост поставок зерна за рубеж — в три раза в сравнении с 2000-ми годами.
А где ты, мясо? На холодных просторах России без него никак. Если судить по «поголовью», мычащему, блеющему и т. п., то его в два раза меньше, чем в 1990 году. И даже меньше, чем сто лет назад, в 1915 году. До выхода из этого провала далеко, но за 3 — 4 года прибавка — от 5 до 30 процентов. Тучных, библейских стад коров и быков становится всё меньше (2010 год — 20 миллионов голов, 2015 год. — 19 миллионов), но мелочи кормящей — свиней, овец — много больше (почти на 20 миллионов голов). Птицы — на 100 миллионов голов).
А как там с тем, что ложится на наш стол в тарелках и на ломтях хлеба? С «пищевой промышленностью»? Свинина — «космический» взлет, рост массы в 2013 — 2015 годах на 30 процентов, к 2010 году — в 2,2 раза. Мясо домашней птицы за три последних года — вверх на 20 процентов, к 2010 году на 60 процентов. Рыба, колбаса, молочный мир — 95-105 процентов. Сыры, вокруг которых мы бродим, гадая об их качестве — подъем в гору в 2013 — 2015 годах на 34 процента. Сливочное масло, королевская мечта по Маршаку — плюс 14 процентов. Водка — неуклонное снижение, на треть к 2010 году, на 25 процентов к 2013 году. Хотя на душе неспокойно, выше цены (поднялись на продовольствие на 32 процента в 2014 — 2015 годах), потихоньку падают реальные доходы и розничный товарооборот (минус 10 процентов за два года), ухудшилась структура питания, но все-таки более-менее все сыты, накормлены.
Что это за экономическое чудо у аграриев? В чем здесь птица-тройка и откуда она вынырнула? Тем более, что посевные площади на треть меньше, чем в 1990 году. Тракторов на 1000 га пашни почти в 4 раза меньше, зерноуборочных комбайнов — в 3,5 раза. Вносится удобрений в 2 — 2,5 раза меньше. Заготовки сена сокращены к 1986-1990 годам в 2 — 2,5 раз. Кукурузы на корм производится в 9 раз меньше к 1986-1990 годам. Износ сельскохозяйственной техники — 60-70 процентов, износ оборудования в переработке — почти 50процентов. Как все это может быть вместе — рост и сокращение? Больше мяса — и меньше тела?
Наверное, несмотря на износ техники, дело в технологиях, лучшей технике, породах, генетическом материале, в производительности труда. Аграриям лучше судить. Надои, урожайность и, даже страшно сказать, яйценоскость — всё это намного лучше, чем раньше.
Но есть еще тайны, разгадки которых лежат на поверхности. Когда спрашиваешь знакомых аграриев — в чем секрет экономического чуда в продовольствии — ответ примерно один и тот же: госпрограммы, доступный кредит (кредиты сельскому хозяйству выросли в 1,8 раза в 2014 — 2015 годах, кредиты в «пищевку» — на 50 процентов), приемлемый процент (процентные субсидии не менее 2 — 3 миллиарда долларов в валютном эквиваленте в 2014 — 2015 годах), бюджетные субсидии на возмещение части затрат (оборотных, инвестиционных), налоговые льготы.
И, конечно, слабый рубль, ставший, как в 1998 году, преградой импорту и побудивший отечественного производителя к экспорту. Слыханное ли это дело, чтобы Россия экспортировала мясо? И это тоже уже началось. Пусть мало, пусть 85 тысяч тонн в 2015 году — но началось. Может быть, все это и есть секрет «экономического чуда» в России — не только в продовольствии, но и по всем фронтам? Не зажимать, дать нормальные условия кредита, процента, налогов, валютного курса, просто внимания и поддержки. И все начнет расти, как на дрожжах. Пройдет время — сами встанут на ноги, обновят оборудование и, работая в рыночной конкурентной среде, которую сами создадут, перестанут бегать к государству за каждой копейкой.
источник
